Центральная часть
эпистилия со сценой
Воскрешения Лазаря
Центральная часть эпистилия со сценой Воскрешения Лазаря. XII век. 38,7X152,3 см.
Центральная часть эпистилия со сценой Воскрешения Лазаря. XII век.
На Синае сохранилось несколько эпистилиев (иконостасных тябел) XII века, которые представляли собой длинные доски, устанавливаемые на балке перекрытия алтарной преграды. Они украшались иконными образами и являлись прототипом будущего многоярусного иконостаса. Чаще всего на эпистилиях изображались основные сцены богородичного и христологического циклов по сторонам от расположенного в центре трехчастного Деисуса. Центральная часть рассматриваемого эпистилия была найдена в синайской капелле свв. Константина и Елены. Однако в монастыре уцелели и другие фрагменты, позволившие составить полный эпистилий, включавший 15 композиций — 14 сцен праздников и Деисус.
Сцены, расположенные в хронологическом порядке от рождества Богоматери до ее успения, представляли важнейшие события истории спасения. Пространство земных событий расширено за счет Деисуса с его ясным эсхатологическим смыслом. Богоматерь и Иоанн Предтеча обращаются с молитвой о спасении к Христу как небесному владыке и высшему судие в день Второго пришествия. Тем самым историческая картина на эпистилий включала образ будущего века и приобретала характер небесного видения, создавая вневременной образ истории спасения. Именно такой образ присутствует в православной литургии.
Центральная часть эпистилия со сценой Воскрешения Лазаря. Фрагмент.
Понимание богослужения как возобновления истории спасения, стремление связать каждый момент таинства с определенным священным событием характерно для византийских литургических толкований второй половины XI века (Николай Андидский). Не случайно, именно в эту эпоху эпистилий утверждаются на алтарных преградах византийских храмов. Знаменательно, что Деисус воспринимался византийцами также и как образ Евхаристической жертвы. Размещенный в центре исторического ряда он подчеркивал его литургическую природу. Расположенный на алтарной преграде эпистилий был обращен к верующим, которые во время службы могли созерцать иконный образ Евхаристического таинства, невидимого за отделяющим алтарь барьером.
Все композиции эпистилия вписаны в золотую аркаду, что подчеркивает не столько повествовательный, сколько символический характер сцен, которые должны были восприниматься как отдельные иконные образы. Аркада с еще раннехристианских времен понималась как символическое обозначение идеальной Церкви. Она также устанавливала видимую связь с монументальной храмовой декорацией, основные темы которой были сконцентрированы в иконном убранстве алтарной преграды.
Характерной особенностью данного эпистилия является появление вверху между арками изображений золотых дисков — большой круг и несколько маленьких. Диски сделаны таким образом, что кажутся непрерывно вращающимися. Этот изобразительный мотив был очень популярен в иконописи Синая, так часто трактовались нимбы и элементы золотого фона. Но в эпистилий он реализован с особой настойчивостью и, несомненно, отражает специальный замысел. Вращающийся диск, во фресках иногда изображавшийся с крыльями, использовался как зримый символ Логоса и знак присутствия Святой Троицы. Движущийся золотой свет в нимбах и особенно интенсивно в кругах между арками создавал в эпистилий образ мистического божественного пространства, в котором и представлена вся история спасения.
Справа от Деисуса изображено «Воскрешение Лазаря», которое занимает центральное положение и во многих других эпистилиях, составляя традиционную пару с композицией «Преображения». Сцена акцентировала в центре ряда важнейшую эсхатологическую тему воскресения из мертвых. Главное чудо Христа, оживившего Лазаря на четвертый день после его смерти, еще первыми христианами воспринималось как обетование будущего воскресения и жизни вечной. Именно поэтому «Воскрешение Лазаря» появляется в погребальных росписях катакомб и на раннехристианских саркофагах. К VI веку складывается иконографический тип, видимый и на синайском эпистилий. Во всех основных чертах он восходит к подробному рассказу Евангелия от Иоанна, представляя его кульминационный момент (Ин. XI, 44).
Главные образы Христа и Лазаря дополнены изображениями двух апостолов и фигурами Марфы и Марии, сестер Лазаря, припадающих с мольбой к стопам Спасителя. Толпа иудеев у гроба, отворачивающихся от трупного запаха, вводит в сцену терпкую натуралистическую подробность, подчеркивавшую величие чуда. Наиболее интересной иконографической чертой представляется трактовка гробницы Лазаря. Его саркофаг странно сливается с неестественно высоким входом в здание, напоминающим небольшую базилику. В других версиях этого архитектурного мотива возникает образ города-храма, в котором угадывается Горний Иерусалим. Отверзтая гробница трактуется как вход в Царство Небесное, путь к спасению, открытый чудом Воскрешения Лазаря.
Византийские иконы Синая.
Наверх
