О садоводстве
О садоводстве и разведении яблонь в Коломне.
Автор статьи - Мазуров А. Б.
Яблони относятся к древнейшим садовым культурам Древней Руси. Яблоки упоминаются в письменных источниках XI — XIII веков, т. е. домонгольского времени. Наиболее распространенными садовыми культурами в то время были яблони, вишни, малина, в меньшей степени — сливы и груши. К большому сожалению, археологически разведение яблок почти неуловимо, так как косточка плода у них мягкая и не обладает, в отличие от сливы и вишни, долговременной способностью сохранения в культурном слое. Однако в Новгороде все же обнаружены достоверные следы разведения яблок. На боярской усадьбе Онцифоровичей, в слоях XIV столетия, выявлены следы настоящего яблоневого сада, состоящего из 27 опиленных яблоневых пней с кореньями.
Поэтому, говоря о садоводстве, мы прежде всего должны подразумевать разведение яблонь.
В Коломне открыты свидетельства садоводства. В насыпи вала XIV столетия, в одной из прослоек, обнаружены несколько сотен косточек сливы обыкновенной и вишни обыкновенной. Они представляли собой следы трапезы строителей во время возведения вала. Вишня занимала второе место по распространенности после яблони, а слива вообще была редка. На этом основании можно предположить, что садоводство весьма широкого ассортимента действительно было распространено в Коломне в XIII-XIV веках.
По устным преданиям, с Коломной были связаны первопоселенцы села Коломенского под Москвой (ныне музей-заповедник «Коломенское»). Позднее они были известны как великокняжеские, а затем царские огородники и садоводы. Причем традиции садоводства сохранялись тут вплоть до XX века. Считается, что свои навыки садоводства жители села Коломенского принесли из Коломны и ее округи после того, как они бежали из Коломны в окрестности Москвы вследствие монгольского нашествия 1237/1238 гг.
В Древней Руси овощами назывались также и фрукты, а до конца XVII века сады не отделялись от огородов (кроме сугубо специализированных и крупных). Причем на дворе почти каждого горожанина был хотя бы небольшой садик и огородик.
Следующее по времени свидетельство о садоводстве в Коломне относится к 1380 г. В Основной редакции «Сказания о Мамаевом побоище» — самого подробного рассказа о Куликовской битве (произведение написано в самом конце XV в.) — имеется такой текст: «Во утрий же день повеле князь Дмитрий Иванович всем воеводам на поля выехати [из Коломны — А М] к Девичему [перевозу — А М.] и всем людям сниматися. Тогда же солнцу возходящу, и начата мнози гласы ратных труб трубити и гласити, и варганы мнози бьют, и стези ревут наволачены и у сада Панфилова. Сынове же русские наступиша на поля коломенская...». У этого фрагмента есть очевидная параллель в «Задонщине» (более ранний текст конца XIV в.): «и от великого князя Дмитрия Ивановича стязи ревут, а поганые бежать, а русские сынове широкие поля кликом огородиша и злачеными доспехами осветиша». Маловероятно, что «Сказание...» здесь текстологически зависит от «Задонщины». Речь идет о совершенно различных эпизодах (в «Сказании...» — о подготовке выхода из Коломны, в «Задонщине» — о кульминационном моменте сражения). Вместе с тем, это одна и та же система образов, возможно, восходящая к «Слову о Мамаевом побоище» — не дошедшему до нас произведению о Куликовской битве. Что же такое Панфиловский сад у Коломны, мимо которого проходили воины и ревели на ветру знамена полков?
Как нам удалось установить, Панфиловский сад — реально существовавшее вплоть до конца XVIII в. урочище к югу от Коломны, в непосредственной близости от ее средневековой территории, рядом с Никольцевой дорогой, которая вела на Девичье поле. Это, таким образом, реальный топографический ориентир (по современным координатам, в треугольнике между Администрацией, ТЦ «Глобус» и Макдональдсом). Его очень ограниченные пределы четко определены межевым планом 1770-х гг. «Панфиловской пустоши Садки города Коломны купцов».
Интересные данные были получены при раскопках этого участка. В 1994 году на окраине Панфиловского садка были выявлены материалы конца XV — XVI вв., что очень хорошо соответствовало установленной сейчас дате написания «Сказания...». Казалось, что автор последнего, изображая события 1380 г., просто использовал современный ему топоним. Однако примерно в 100 м от места наблюдений при раскопках А.С. Сыроватко в 2002 году на месте Макдональдса были получены новые результаты. В глубокой древности участок был занят хвойным лесом. В эпоху средневековья лес сводят и землю начинают распахивать. Установлено, что пашня в пределах раскопа функционировала до XVI в. В XVI - сер. XVII вв. здесь уже возникло стабильное поселение с жилой застройкой. В процессе раскопок не было найдено ни одного фрагмента керамики, который можно было бы отнести к XIV в. Но вот материалы II пол. — сер. XV в. имелись. Отсюда можно предположить, что Панфилове как поселение возникло в II пол. — сер. XV в. Его ядро указанного времени должно находиться в 50 — 100 м к западу или юго-западу от участка работ. Пока оно еще не затронуто раскопками. Что же касается собственно сада (именно о нем, а не о населенном пункте говорится в «Сказании...»), то его функционирование, скорее всего, не сопровождалось отложением выраженного культурного слоя. Противоречие с археологическими данными снимается. Иначе говоря, вполне можно допустить, что Панфиловский сад существовал в кон. XIV в., а затем вокруг него сформировалась жилая застройка, что четко фиксируется археологически. Таким образом, Панфиловский сад, упомянутый в «Сказании...», действительно существовал в эпоху Куликовской битвы.
Как объяснить появление в тексте «Сказания...» такого предельно конкретного географического ориентира, каким был Панфиловский сад? Ведь любое подобное указание рассчитано на читателя, у которого оно вызывает устойчивые ассоциации. В повествование он включен для того, чтобы дать выразительную картину движения войскна Девичье поле. Дружины вышли из пределов городской застройки в предместье (у подгородного сада), попали на открытое пространство и полковые знамена начали сильно и шумно биться («реветь») от встречного ветра. Как раз по выходе от Панфиловского сада войска выступали на широкие открытые пространства — «поля коломенския». Эта эмоционально-художественная и предельно конкретная фактологическая зарисовка запомнилась и попала (через фольклорный первоисточник?) в «Сказание...».
Панфиловский сад получил свое имя по владельцу - некоему Панфилу. Можно думать, что это было первое крупное специализированное садоводческое хозяйство (по крайней мере, судя по сохранившимся источникам) в Коломне.
Следующее, но косвенное указание на существование садов находится в первой духовной грамоте (т. е. завещании) великого князя московского Василия I — сына Дмитрия Донского. Там содержится свидетельство, что в Коломне в 1407 г. существовали «пути» — отрасли дворцового великокняжеского хозяйства.
К ним традиционно относились такие ведомства, как стольничий (обеспечение съестными припасами), конюшенный (разведение боевых и хозяйственных лошадей) и сокольничий (организация княжеской охоты) пути.
В состав стольничего пути входили бортники (добывали мед и воск), рыболовы и садовники. В конце XIV — начале XV вв. в Москве и под ней подробно описаны все эти отрасли, так как они делились на всех сыновей великого князя. Однако поскольку Коломна полностью переходила наследнику (старшему сыну), здесь пути никогда не описывались, хотя упоминались вплоть до завещания Ивана Грозного 1570-х годов. Почти со стопроцентной уверенностью можно говорить, что сады у великого князя под Коломной в XV -XVI вв. были.
Ценные детали известны по садоводству из Домостроя (широко распространенного руководства по домоводству для горожан XVI столетия, укладом которого жили и в XIX в.). Там говорится о том, что в огородце в самом распространенном варианте, должны быть гряды (в том числе и парниковые) с капустой и свеклой, а из плодовых деревьев упоминаются только яблони. Их следовало подчищать, прививать почки, а сажать их надо было на определенном расстоянии, «другим овощам не мешая». Дело в том, что стандартные городские усадьбы имели размеры около 20x20 м, а иногда и того меньше. Поэтому для огородничества и земледелия изыскивался каждый клочок земли.
Ценным источником по истории города Коломны является Писцовая книга 1577/1578 годов. Она сообщает нам о двух фактах существования довольно крупных специализированных садов. Во-первых, недалеко от Коломенского торга (по современным ориентирам, где-то в районе улиц Левшина, Пушкина, Яна Грунта и Комсомольской) у Успенской Норовской церкви находился некий Лечин сад.
Это было городское урочище, названное по когда-то существовавшему тут саду, которым владел человек по имени или прозвищу Леч (-а; -ин). Самого сада в XVI веке уже не было, так как на его территории жили калачник (изготовитель калачей — пекарь) и вдова. Лечин сад, очевидно, существовал в XIV — XV веках.
Второй факт более интересен. Недалеко от храма Великомученицы Екатерины (по современным ориентирам, близ храма Вознесения в районе пересечения улиц Комсомольской и Красногвардейской) располагался полуразвалившийся двор князя Владимира Андреевича Старицкого — двоюродного брата Ивана Грозного и его политического противника. В состав большого комплекса входили два сада, в которых насчитывалось 35 яблонь.
Причем если за дворовыми строениями не следили, за яблоневыми садами присматривал специально приставленный приказчик, отсылавший яблоки своему господину в город Старицу.
Таким образом, центрами специализированного садоводства (прежде всего разведения яблонь) были несколько крупных владений князей и горожан (Панфилов и Ленин сады, сады великого князя и Владимира Андреевича Старицкого).
После Смутного времени ситуация изменилась. Новая династия Романовых Коломной не интересовалась, других крупных феодалов в Коломне не было (были их дворы, но лично они здесь не жили), за исключением коломенского епископа. К нему в XVII веке перешла пальма первенства в садоводстве Коломны. Это доказывается источниками.
В 1654/1655 годах в Коломне около шести месяцев пробыл Антиохийский патриарх Макарий, ехавший в Москву на церковный собор, одобривший нововведения патриарха Никона. Сын патриарха Макария, архидиакон Павел Алеппский (т. е. происходивший из города Алеппо в Сирии) составил описание путешествия. Поскольку посольство из Сирии жило на дворе Коломенского архиепископа (ныне это территория Ново-Голутвина монастыря), Павел неплохо познакомился и с городом, и с владычным двором. Вот что он писал о садоводстве на епископском дворе: «Летние кельи [епископа — А. М.] имеют галереи, выходящие в сад, в коем растут чудесные яблоки, редкостные по своей красоте, цвету и вкусу; они разных сортов: красные как сердолик, желтые как золото, белые как камфора, все с очень тонкой кожицей. Есть другой сорт яблонь с маленькими сахаристыми плодами... Он [сад — А. М.] приносит обильные плоды»". Антиохийскому Патриарху представителями городской верхушки были преподнесены в дар «великолепные яблоки». Последние явно происходили из собственных садов состоятельных горожан.
Уникальные данные удалось обнаружить автору в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА). В конце XVII столетия Коломенскую епархию возглавлял архиепископ Коломенский и Каширский Никита (1681 - 1704 гг.). Ранее он был настоятелем известного Кирилло-Белозерского монастыря на Вологодчине. Когда Никита был избран во епископы Коломны, он увез из подведомственного ему монастыря часть облачений. Из-за этого в монастыре начался ропот, братия считала, что теперешний коломенский епископ, а их бывший начальник, украл богослужебные ризы, пожалованные в монастырь царевной Татьяной Михайловной (дочерью царя Михаила Федоровича Романова).
Архиепископ Коломенский написал 11 мая 1682 г. в монастырь оправдательное письмо о том, что облачения были подарены царевной лично ему. Но примирение состоялось только 8 лет спустя. В марте 1690 года власти монастыря и архиепископ Никита наконец-то примирились и обменялись ритуальными подарками. Архиепископ получил от братии двух северных оленей, чашу, 2 резные ложки, нож с резной рукоятью, посох с набалдашником. В свою очередь Никита послал со своего коломенского двора яблоки: 260 штук свежих и бочонок в патоке. Яблоки обычно покупались большими партиями — четвертями или даже возами. Значит, посланные из Коломны яблоки являлись эксклюзивным (может быть, даже коллекционным) и высокоценным товаром.
Известно, что в Коломне значительные пространства между посадом и слободами занимали богатые частновладельческие сады, которые сдавались в аренду для получения прибыли, в том числе и от выгодных продаж урожая зимой и ранней весной. Это подтверждается сведениями Книги записной мелочных товаров Московской большой таможни 1694 г. В Москву коломенцы поставили в этом году яблоки двух видов: «яблоки садовые» и «яблоки садовые с мякотью». Всего за год их было привезено 16 возов. Причем особо выделялся своими оптовыми поставками Василий Тимофеев, продавший в Москве 11 возов. В 1705 г. некоторые посадские люди Коломны привозили в столицу по 8 — 13 возов яблок. По данным исследования Н.В. Козловой, традиционными товарами, привозимыми в Москву из Коломны, были кожа, яблоки, сало и свежая рыба. Первые два товара решительно преобладали.
О масштабах торговли садовыми яблоками дают представление собранные исследователем архивные данные. Всего за четыре месяца (с сентября по декабрь) 1733 г. в Москву из Коломны поставили 370 возов продукции садоводства. Особенно важно, что немалые объемы яблок явно как-то специально хранились в Коломне, т. к. в ноябре и декабре при минусовых температурах их все-таки транспортировали. Покупали их оптом московские купцы Аверкий Иванов (девять партий от 8 до 40 возов — всего 139), Сергей Степанов (74 воза). Это были огромные караваны плодоовощной продукции. Садоводство в Коломне имело товарный характер, о чем свидетельствуют факты сдачи садов в аренду на несколько лет. Так, в марте 1727 г. житель города Коломны
Влас Извощиков нанял на 3 года сады у двух ямщиков, получив право самому обирать урожай или продавать его даже неубранным.
К разведению садов подключились в первой половине XVIII в. монастыри. Примерно в 1740-х г. на одном из подаренных горожанином участков (где-то в районе современной ул. Казакова, площадь 21x7 — 9 сажен) Брусенский монастырь завел яблоневый сад из 7 деревьев. Это пример небольшого садика. Затем он стал не нужен, и в 1754 г. его обменяли с Голутвиным монастырем на сопредельный с территорией Брусенского монастыря участок.
Довольно подробные данные сохранились о садоводстве во второй половине XVIII в. Оно было одним из существенных традиционных источников дохода горожан. В 1773 г. на посаде Коломны находилось 487 садов с яблоневыми и вишневыми деревьями. Среди них выделялся регулярный сад Мещанинова. Славился также сад И.А. Ложечникова — деда писателя И.И. Лажечникова. По описи 1794 г., в его усадьбе на ул. Астраханской (рядом с современным «домом Лажечникова») имелся сад, огороженный дощатым забором на дубовых столбах из 32 звеньев. В саду были посажены «вновь» (после перепланировки города на рубеже 1780 — 1790-х гг.) 180 деревьев яблонь и слив, а при дорожках внутри сада — кедры, крыжовник, смородина и вишня. Описание, сделанное комиссией А.А. Вяземского в начале 1780-х гг., отмечает, что жители Коломны имеют большие сады с плодовыми деревьями, от которых получали «знатную часть пропитания». Фрукты из садов коломенских жителей шли на продажу и на изготовление знаменитой коломенской пастилы.
Ощутимый доход от обширных садов, в которых росли яблони, вишни, крыжовник и смородина, отмечен и в описании конца XVIII в., которое подчеркивает тот факт, что «делается самая лутчая из разных плодов сахарная постила, в коем имеют отличное искусство, которой множество отправляется в Москву, Санкт-Петербург и в другия города». Об известности коломенских фруктов выдающийся историк Н.М. Карамзин в 1803 г. писал: «Коломна славится еще яблоками, вишнями и другими плодами; мы едим их в Москве. Не только в городе, но и в окрестных деревнях я видел очень хорошие сады».
Не прерывалась традиция садоводства в церковных структурах. Так, в Брусенском и Спасском монастырях в конце XVIII в. находились иррегулярные сады, а в архиерейском доме — регулярный с яблоневыми и вишневыми деревьями, плоды с которых собирались для нужд монастырей и архиерея.
Таким образом, собранные данные первоисточников свидетельствуют об очень древней традиции садоводства в Коломне. Наиболее передовые технологии и селекционные опыты, скорее всего, имели место в специализированных крупных садах горожан (Панфилов, Лечин — XIV — XVI вв.), княжеских (великого князя, Владимира Старицкого — XV — XVI вв.), епископских (XVII - XVIII вв.), монастырских (XVII — XVIII вв.) и купеческих (XVIII в.) хозяйствах.
Далее: Архивные изыскания о Коломенском Посаде
