Суд над старцем Василием

Суд

17 октября 1920 года в зале бывшего реального училища был устроен «суд» над почившим праведником старцем Василием, а также над теми, кто почитал его за благочестивую жизнь. Целью суда было угасить в верующем народе любовь к Василию Ивановичу и прекратить его почитание.

В Государственной Архиве Российской Федерации хранится розовая папка «Дело по обвинению следователем по важнейшим делам НКЮ б[ывшей] купчихи О. Я. Лабзиной, б[ывшего] купца В. Н. Грязнова и игумений Алефтины (так в подлиннике — А. И.) в мошеннической инсценировке культа бандита, скопца, купца 1 гильдии В. И. Грязнова». Народный комиссариат юстиции. Ликвидационный отдел. Начато 3/1-1920 г. кончено 26/IV-1922 г. Судя по печати, папка хранилась в Центральном Государственном Архиве Октябрьской революции — ГАУ НКВД СССР. На первой странице — письмо.

Председателю Московского Губсовнарсуда М. Ф. Левитину

7/Х-20

№ 117

Пересылаю делопроизводство Следственного Отдела Наркомюста об инсценировке культа б[ывшего] бандита, скопца, купца 1-й гильдии Василия Ивановича Грязнова с приложениями и вещественными доказательствами, подробно перечисленными на стр. 32 и 33, постановлением о предании суду игуменьи Алевтины и б[ывших] купцов 1-й гильдии: В. Н. Грязнова и О. Я. Лабзиной.

Сверх указанных приложений прилагаю дело следственного Отдела № 50 т. II и житие В. И. Грязиова, написанное Ольгой Яковлевной Лабзиной с приложением писем Грязнова и др., всего 673 с.

Постановление о предании суду вышеуказанных лиц утверждено заведующим отделом т. Козловским. Вещественные доказательства, в силу их большой исторической ценности подлежат хранению в условиях, совершенно исключающих их порчу.

Следователь по важнейшим делам

А. И. Шпицберг .

Внизу подпись от руки:

Все вышеуказанные документы и вещественные доказательства по делу получил.

Председатель Московского Суда Левитин.

7/Х-20.

События разворачивались так.

25 декабря 1919 года в 8-й отдел Наркомюста явились члены партии Антон Логинов и Филипп Карпухин. Логинов сказал, что в Павловском Посаде, куда он приехал для чтения лекций на антирелигиозные темы, ему довелось быть очевидцем раскрытия мошеннических проделок местных фабрикантов и попов, которые пытаются прославить «нового святого». Покровско-Васильевский женский монастырь является очагом шантажа под религиозным флагом, поэтому в этом городе очень трудно вести революционную пропаганду.

В Павловский Посад прибыла выездная сессия Московского народного суда. Председательствовал рабочий-металлист Андрей Монин. Было шесть заседателей — ткачи и ткачихи бывшей фабрики Лабзина и Грязнова. Суд заявил, что В. И. Грязнов был всего лишь «хитрый плут и прожженный пройдоха». Архивное дело гласит: «Сам Грязнов был активным помощником известного сторонника крепостного права московского митрополита Филарета и исполнял по его поручению сыскные и жандармские обязанности по придушению как местных раскольников, так и совершенно отошедших от религии и их революционных движений».

Прискорбно, что сын протоиерея Павла Доброклонского, духовника Лабзиных, давал на суде показания против старца Василия. Он говорил, что Грязнов был «пьяница и разбойник с большой дороги. Он ездил по ярмаркам в Нижний Новгород, Ирбит и там сплошь да рядом пьянствовал и проводил время весело... Я так думаю, что инсценировка культа Василия Грязнова учинялась Ольгой Лабзиной и племянником Грязнова в интересах выдвинуть свою родню прославлением своего родственника в местности, где они играют первенствующую экономическую роль. Очевидно, что монастырь готовит канонизацию Грязнова. Николай Павлович Доброклонский, зав. конторой фабрики».

Вслед за ним суд во всеуслышание объявил, что родственники старца «приступили к осуществлению мошеннической инсценировки культа Грязнова именно в целях экономического угнетения своих рабочих. В этих целях, а не по так называемым религиозным соображениям они размножали и распространяли апокрифы о нем, картины. Фотографии, портреты».

Служитель культа Смирнов тоже говорил о «постепенном превращении картин и фотографий обычного человека в изображения религиозного характера, а затем и иконы».

Секретарь отдела работниц Марфа Бакатина заявила: «Я так себе мыслю: монахини подготавливали какое-то религиозное событие вокруг имени Грязнова, но им помешала революция». Это подтверждает и монахиня Мария (Маркина): «Портреты, религиозные картины сводились к намерению его прославить».

Все фотографии, помещенные в этой книге (похороны В. И. Грязнова, блаженная Серафима в гробу, фотографические листовки старца «Братия мои возлюбленные» и др.) фигурируют в «Деле» как «вещдоки» — так на юридическом языке называются вещественные доказательства. «Хоть я и была монахиня, но я не верила ни в Бога, ни в прозорливцев, ни в какие бы то ни был мощи», — заявила бывшая насельница монастыря Ольга Новожилова. Христова невеста, она отреклась от пострига и вышла замуж за почтового служащего. К сожалению, случалось и такое. Это была та самая монахиня, с которой блаженная старица Агния сорвала мантию.

Некоторые страницы вышеупомянутого архивного документа читать без омерзения невозможно. Грязь на монашескую жизнь льется рекой. Здесь под одним переплетом хранятся несколько вариантов «Дела» — первоначальная машинопись с правкой черной ручкой и окончательно перепечатанный вариант. Налицо явные фальсификации, которым автор лично был свидетелем. Например, в черновике написано: «Следствие установило, что монахини, в силу монастырского устава, принуждены были умерщвлять плоть». Черной ручкой две последние буквы зачеркнуты, а сверху поставлена буква «д» и от руки приписано еще несколько слов. Теперь фраза приобретает совершенно другой, непристойный оттенок, где налицо скабрезное, недвусмысленное звучание: «Следствие установило, что монахини, в силу монастырского устава, принуждены были умерщвлять плод и тем губить свое здоровье». Умерщвление плоти — обычное дело для монашествующих, для этого дается при постриге специальный обет, а «умерщвление плода» означает, что монахини не только вели нецеломудренный образ жизни, но и повинны в смертном грехе убийства незаконно нажитых детей. Такими гнусностями пестрит все «дело», так что читать его тяжело и стыдно. Становится неловко за ведших подобное расследование столь пристрастно, недобросовестно.

На самом деле настрой матушек Покровско-Васильевского монастыря был высокий, патриотический. М. Мария (Маркина) свидетельствовала на суде? «Мать казначея Магдалина предполагала, что царствовать будет Великий Князь Михаил и говорила, что все это сходится на Библии. Манатийные монахини все об этом царствовании мечтают». Но устроители суда предпочли не брать во внимание таких показаний и сконцентрировались на клеветнических высказываниях сестер-предательниц.

Допросили и престарелую игумению Алевтину. Вот полный текст ее показаний на суде.

«Более 50-ти лет тому назад келейницы, проживавшие в Павловском Посаде, познакомили меня с купцом Василием Ивановичем Грязновым. Василий Грязнов убедил меня остаться в кельях у двух келейниц Екатерины и Александры около Мельников, местность в 1/2 версте от Василия Грязова. Василий Грязнов обещал для Наталии Яковлевны Лабзиной, дочери местного фабриканта и для девиц, наклонных к монашеской жизни, выстроить монастырь. Таких девиц, наклонных к иноческой жизни, уже Василий Грязнов набрал около 60 человек. Василий Грязнов этих девиц утешал. Сострадал к ним. Когда келейницы меня хотели познакомить с Василием Грязновым, то я спросила: кто такой Грязнов, не купец ли он, как кругом говорили. Тогда мне келейницы сказали: «Он купец духовный».

Василий Грязнов был холостой человек. Прислуживал ему мальчик Осип Тимофеевич, лет 15 было мальчику, когда я познакомилась с Василием Грязновым. В той келье, где я сейчас живу, жила купчиха Быковская, Александра Федоровна. У ней-то в божнице и был портрет Василия Грязнова. Она была сильно расположена к памяти Василия Грязнова и, судя по всему, считала его за молитвенника. У нас в монастыре живет Наталья Яковлевна Лабзина. Жила и Ольга Яковлевна Лабзина, но она теперь где-то скрывается. Нашим монастырем заведует архимандрит, имя его не помню, а живет он в Давыдовском монастыре. Вся переписка, вероятно, у казначейши. Наш монастырь ранее целиком кормился на средства Лабзиной; на ее деньги были сторожа, рабочие, которые обрабатывали нашу землю; эти же рабочие, фабрики Лабзиных, за ее счет делали ремонт монастырских помещений и т. д. наши монахини только шили платки и одеяла для тех, кто' платил за эти покупки. Теперь же, уже третий год, наши монахини больше питаются от местных богомольцев и получают доходы в свою пользу, — не сдавая в общую монастырскую кассу," — то, от того, что читают у покойников, то справляют молебны, панихиды и сорокоусты».

Показания прочитаны в присутствии т. Бакатиной, т. Карпузина и Пейнера. Игумения Алеф-тина по старости подписаться отказалась. Я постановил произвести обыск в помещении игумений Алефтины. Следователь И. А. Шпицберг».

О. Я. Лабзину обвинили в том, что она «составила в обычном для воинствующего православия духе житие Василия Ивановича Грязнова с заведомым для нее ложным извращением обстоятельств жизни этого крупного эксплуататора, ханжи и пьяницы и с заведомо для нее ложными ссылками на сверхъестественные явления, так называемые чудеса».

«Народный Суд постановил, — говорится далее: — объявить фабрикантов Ольгу Лабзину и В. Н. Грязнова (племянник) врагами трудового народа. По опознании их в пределах Союза ССР — немедленно задержать и лишить свободы, с применением физических работ — на 10 лет. В виду преклонного возраста игумений Алефтины (так в подлиннике — А. И.) и неопасности уже ее для жизни, не подвергать ее задержанию и передать ее на иждивение Отдела Социального Обеспечения».

Игумения Алевтина прожила 104 года, отошла ко Господу в 1937 году.