Выступления донецких рабочих в течение 1899 г.
После подавления октябрьской стачки юзовских рабочих в Донбассе установилось некоторое затишье. Если не считать трехдневной (25—27 ноября) стачки 60 стрелочников со станции Дебальцево Юго-Восточной железной дороги, протестовавших против очень продолжительных дежурств — 16 часов в сутки, и ухода с шахты «Дагмара» в самый канун нового 1899 г. артели рабочих-татар в 120 человек, не согласившихся с новыми пониженными расценками, в конце 1898 г. не было отмечено ни одного сколько-нибудь заметного выступления донецких рабочих.
Но с января 1899 г. число стачек резко возрастает. В течение года произошло 24 выступления донецких рабочих. Отличительная особенность большинства из них — кратковременность . и сравнительно небольшие размеры. Это была повседневная, будничная, порой не очень приметная борьба рабочих за улучшение своего материального положения, против произвола и злоупотреблений капиталистических хищников, основательность и справедливость которой подчас не могли не признавать (разумеется, в не подлежащих огласке секретных документах) даже царские чиновники.
Примечательно в этом отношении свидетельство человека, которого, как мы могли уже убедиться, трудно заподозрить в каких-либо симпатиях к рабочим, екатеринославского губернатора Святополка-Мирского.
Констатируя в своем отчете о состоянии Екатеринославской губернии за 1898 г., представленном Николаю II, о значительном размахе рабочего движения в горной и горнозаводской промышленности Юга России, и ратуя за его подавление «твердой правительственной рукой», «силою оружия», он вместе с тем делает важное признание: «Принято вообще все беспорядки на заводах объяснять большой склонностью рабочих к разгулу, пьянству и другим порокам; но при внимательном расследовании и выяснении причин всех уже бывших беспорядков до сих пор не было установлено случаев возбуждения среди рабочих ради одной только потехи или разгула; почти во всех случаях проявления беспорядков выяснилось, с достаточной определенностью, выраженное со стороны рабочих неудовольствие и большей частью обоснованное на почве более или менее справедливых требований. В большинстве случаев, как опыт указывает, одним из главных источников неудовольствия являются прежде всего разного рода распоряжения заводской администрации, в которых проглядывает обычное стремление заводовладельцев извлечь из рабочего наивозможно большую выгоду — увеличением рабочего времени, скидкою, под разными условиями, процента с заработка, несвоевременной выдачей заработанных денег, несоответственным и наивозможно дешевым устройством помещений, несоблюдением гигиенических правил, доходящих иногда до недостатка доброкачественной питьевой воды».
Несмотря на ограниченный характер стихийных экономических выступлений донецких рабочих конца 90-х гг. определенные результаты они, несомненно, приносили. Рабочие по-настоящему почувствовали свою силу, научились реагировать на каждое насилие, наступление на их права, честь и достоинство таким испытанным пролетарским средством, как прекращение работы, стачка. Горнопромышленникам приходилось лавировать и отступать перед лицом растущего рабочего движения в Донбассе, которое развивалось вширь и вглубь, охватывая новые предприятия, новые рабочие коллективы. На рубеже XIX—XX вв. выросло число повторных стачек, что свидетельствует об упорности и настойчивости рабочих в своих требованиях. Как признавалось в политическом обзоре Екатеринославской губернии за 1900 г., составленном в губернском жандармском управлении, «убытки, причиняемые заводам и рудникам забастовками, вынуждают администрацию заводов и рудников идти для прекращения ущерба на уступки требованиям рабочих, что, в свою очередь, создает у последних убеждение в целесообразности стачек и забастовок... и внедряется в их сознание настолько, что даже в совершенно законных своих требованиях они предпочитают добиваться удовлетворения исключительно посредством этого способа, тем более что жаловаться в одиночку нельзя из опасения быть уволенным от работы и, наконец, некому, так как горного инженера или фабричного инспектора они при спокойном течении дел на заводе могут видеть раз или два в год».
16 января одновременно произошли две кратковременные стачки рабочих металлистов. Задержка с выплатой очередного жалованья вызвала прекращение работы 300 рабочими дневной и ночной смен мартеновского цеха завода Гартмана, потребовавшими немедленного с ними расчета. Один из рабочих, Павел Данилкин, по показаниям свидетелей, говорил, обращаясь к своим товарищам: «Пусть дают деньги, штрафы писать умеют, а нам жить нечем. Пойдем в главную контору к директору, а если там по дадут,— будем бить». Данилкин и еще двое рабочих, Агафонов и Пронин, как «подстрекатели» были арестованы полицией. Однако и администрация вынуждена была удовлетворить справедливое требование рабочих и выплатить им в тот же день заработную плату. Так же успешно прошла однодневная забастовка 16 января 600 рабочих бессемеровского и рельсопрокатного отделений Дружковского завода, добившихся уплаты администрацией необоснованно удержанных премиальных денег.
Плечом к плечу с металлистами выступают шахтеры. Почти два месяца, в январе-феврале, волнениями были охвачены рабочие каменноугольного рудника Алмазного общества в связи со значительным снижением с 1 февраля расценок на производимые ими работы. В течение 3 дней, 4—6 марта, шахтеры в знак протеста вообще не спускались в забой. После отказа рудничной конторы восстановить прежние нормы многие рабочие взяли расчет и покинули шахту. Длительной (более двух месяцев) задержкой с выплатой заработной платы была вызвана недельная (14—21 февраля) стачка 280 шахтеров рудНика Губонина. В эти же дни (16—21 февраля) не работали 77 рабочих четырех артелей на шахте № 30 Горного и промышленного общества на Юге России в Рутченково, протестуя против необоснованных штрафов. Работы на этих шахтах возобновились лишь тогда, когда администрация частично удовлетворила претензии рабочих.
Особенного накала борьба донецкого пролетариата достигает в апреле-мае 1899 г., когда произошло 12 выступлений. В двух из них наглядно проявился дух рабочей солидарности. 3 апреля прекратили работу рабочие котельной мастерской Горловского машиностроительного завода, протестуя против издевательства бельгийского мастера, набросившегося до начала смены на одного из рабочих и вырвавшего у него силой изо рта папиросу.
Как отмечалось в донесении участкового фабричного инспектора, «неправильные действия администрации завода вызывают довольно часто неудовольствие рабочих». Месяцем позже, 5 мая, 250 рабочих на строительстве цеха завода Гартмана таким же образом выразили свое возмущение действиями табельщика, не допустившего на завод 45 рабочих, опоздавших на несколько минут.
Работа была возобновлена только после того, как администрация обещала оплатить вынужденный прогул.
Большинство весенних выступлений были связаны с обычными в этот период требованиями повышения жалованья на летний сезон. Такие требования были выдвинуты, в частности, во время стачек 22 апреля 200 шахтеров Екатериновского горнопромышленного общества (у ст. Криничная), которые, как отмечалось в политическом обзоре Области Войска Донского за 1899 г., «стали на работу лишь тогда, когда на место беспорядков прибыл местный заседатель с казаками», 4 мая — 14 чугунщиков Ольховского металлургического завода, б—7 мая — 112 забойщиков шахты «Евгений» Общества Белянских каменноугольных копей, 15 мая — части рабочих завода Гартмана, 25 мая — 247 рабочих на строительстве Донецкого зеркального завода. Все эти разрозненные, небольшие по масштабам выступления быстро прекращались с вмешательством казаков и полиции, фабричной и горнозаводской инспекции и успеха не имели. Несвоевременность расчета с рабочими антрацитового рудника Кошкина вызвала стачку шахтеров 22 мая 1899 г., «администрации рудника кое-как удалось уговорить забастовщиков стать на работу».
Далее: Крупные забастовки в Донбассе в 1899 г.
