Кашино.

Пантелеймоновская церковь

Храмы Владимирской области.
Киржачский и Кольчугинский районы

Храмы города Киржача

С. Кашино.

По другую сторону железной дороги от Санина и Старова, на краю села Кашино, на деревенском кладбище стоит построенный в начале XX в., разорённый в советское время храм Великомученика и целителя Пантелеймона.

Кашино - на р. Дубёнке. 20 декабря 1846 г. его владелец, статский советник Фёдор Васильевич Мошков заключил с крестьянами д. Кашино (136 душ мужского пола) договор «об увольнении их в звание государственных крестьян, водворённых на собственных землях». Имение досталось Ф. Мошкову по духовному завещанию от гвардии секундротмистрши Елизаветы Петровой Савёловой. Земли за помещиком числилось 1894 дес. 2255 саж. За увольнение в свободные хлебопашцы и уступку земли крестьяне обязались принять на себя платёж долга Московскому опекунскому совету по займу и помещика, сделанному 9 декабря 1846 г. на 37 лет, в 9520 руб. серебром, а также уплату существовавших во Владимирской губернии сборов с помещичьих имений по высочайше утверждённым постановлениям дворянства. Кроме сего, крестьяне обязались внести в Московский опекунский совет на непредвидимые несчастные случаи 5000 руб. серебром и пополнить положенную в запасных магазинах пропорцию хлеба пятьюдесятью четвертями ржи и столькими же овса, посредством ежегодного сбора с каждого тягла по 1 руб. 43 коп. серебром и по одному четверику того и другого сорта хлеба. Землю в течение двух лет крестьяне должны были разделить сами после уплаты принимаемого ими на себя долга, по числу ревизских душ к наступлению этого срока.

Послушание у неё было-приготовление лекарств. И, быть может, там, в военном госпитале, рядом с безмерным человеческим страданием, пробудился и окреп в ней великий её талант милосердия, который впоследствии принёс счастье, здоровье и душевный мир стольким людям! После войны Евфросинья вернулась в Переелавль-Залесский. Монастырю благодетельствовала одна московская барыня, много помогавшая деньгами. Ей очень нравилась шустрая и весёлая Евфросинья, и игуменья часто отпускала её погостить у благодетельницы. Гостила Евфросинья в Москве подолгу, убирала и мыла в доме наравне с прислугой, но порой могла повести и духовную беседу.

Прижилась матушка Евфросинья в деревне, пригляделись, привыкли люди к калечке-монашке. Маленькая, слабая телом, но крепкая духом, в своей чёрной ряске, в чёрном платочке, она одним своим обликом, своим присутствием напоминала о Боге, о Церкви, о духовной жизни. «В тридцатые годы церкви, почитай, все позакрывали. Духовенство сослали да расказнили, книг духовных никаких не было. иконы по домам, и то боялись открыто держать. А тут живая монахиня, Божий человек. Стали сельчане обращаться к матушке за помощью. Кого тяжкая странная хворь одолела, у кого в семье разлад, кто с вопросом, кто за советом, а у кого-то корова молока не даёт. Евфросинья чем могла, помогала.

В монастыре не было даже иконостаса. Матушка Евфросинья дала денег на иконостас. Через год, когда мы вновь приехали в монастырь, иконостас уже стоял. Крёстная была очень довольна. Она дала деньги и на ремонт колокольни в этой обители. В церкви с. Хомутова поставили паровое отопление на деньги, что пожертвовала матушка Евфросинья. В Туле также для одной церкви она дала деньги на паровое отопление. На церкви она денег не жалела. А сама жила очень скромно». Матушка Евфросинья не любила расточительности, обличала этот грех. Как-то пришли к ней женщины. Двух она не приняла: «Вы бутылку-то из-под масла ленитесь вымыть, выбрасываете. И чулки.

Конец ознакомительного фрагмента.