Храм в Дубровицах. Музей или церковь

Дата публикации или обновления 04.11.2021

Храмы Московской области

  • Книга «Вероятное известие о знаменитом храме Московской губернии».
  • К оглавлению: «О Дубровицком храме и не только о нем».
  • Знаменская церковь, село Дубровицы в разделе Храмы Московской области.
  • Застыть музеем иль ожить церковью

    А годы шли. И уже перестройка. И сладкое упоение в предчувствии духовной свободы и гласности. Люди изверившиеся в «самых передовых» идеях и «гениальных» вождях, стали больше задумываться о смысле жизни, потянулись к Богу и к Церкви. И весь 1990 год не только в Дубровицах, но и в районе, и в области трудно решали, чему быть: музею или церкви.

    И те, у которых в то время была над храмом власть: архитекторы и жирующие на «реставрации» начальнички районные и областные, считающие себя радетелями народными, были за музей. Это бы означало, что с реставрацией потянуть еще можно было, погреть карманы свои: денежки на реставрацию, хоть и тощеватые, все еще поступали. Итак, все (кто решали) были дружненько за музей, мол, для народа так лучше. А спросили бы народ! В это время по стране уже летели первые ласточки: храмы передавались верующим.

    Побуждаемая отцом Геннадием пошла матушка Тамара (уже в который раз) в институт, а там сказали, что хоть и на балансе института храм, сами они, без высшего начальства, то есть Всесоюзной академии с/х наук им. В. И. Ленина (ВАСХНИЛ), не могут решать. Поехала все та же матушка в Москву, где в тихом Харитоньевском переулке в старинном, царственной красоты здании Юсуповского дворца размещался мозг и пуп нашей сельхознауки - ВАСХНИЛ. Президент академии Александр Александрович Никонов выслушал благосклонно, однако хотел получить бумагу - официальное заявление какой либо организации, имеющей к церкви отношение: ведь надо же на чем-то резолюцию «нарисовать».

    И таковая образовалась. Из молодых энтузиастов «Общества Возрождения». Помимо матушки Тамары (ее выбрали казначеем) было их трое, молодых энтузиастов: Сергей Курков, видный, с ораторским голосом (бывший работник ЦК ВЛКСМ, ныне преуспевающий предприниматель), первый староста еще не открытой церкви; Елена Орлова - библиотечный работник и журналист, красивая и талантливая и Виктор Кольцов, невысокого роста, щуплый и перекипавший энергией.

    Необходимое заявление от общества с ограниченной ответственностью составили и снова к президенту ВАСХНИЛ. На сей раз всею командой. Рассудил Никонов здраво: зачем институту животноводства церковь, хватит с него и животноводческих комплексов. И написал в резолюции: «Кесарево - кесарю, а Божие - Богу»...

    Однако и после этого далеко не гладко все шло. Реставраторы, нет, не мастера и рабочие, а те, кто рукой водил и в руку брал, мертвою хваткой держались за храм, даже стращали: кто сорвет реставрацию, тот пожалеет, наказан будет...

    «Реставраторов» дружно поддерживало начальство партийное. Партия все еще «наш рулевой» была. А партийная власть в лице Краснощековой, женщины видной и волевой, когда-то из самых высоких и чистых побуждений добилась решения реставрировать заброшенный храм, и именно с той целью, чтобы он - культурный памятник - стал бы музеем. Для народа, мол, это. И попробуй убеди ее в том, что народ хочет церковь. Живую. Все почти жители Дубровиц подписались за церковь. И уже избрали церковный совет. И представители его поехали к ней с поклоном, чтобы разрешили храм отдать верующим. В результате переговоров был предложен компромис: пусть будет музей-церковь, то есть музей с разрешением службы по договору за определенную плату. Для архитекторов и других заинтересованных рангом повыше такое решение означало возможность поволокитить, длить реставрацию до «морковкиного заговения», держать у себя ключи от храма, ссылаясь на реставрацию, а главное - «разрешать» или «не разрешать». Для верующих - бесконечно долгие годы ожидания, а для молодых энтузиастов из общества «Возрождение» означало борьбу: надо было поскорее объявить церковь действующей, а для этого не дожидаясь «музейщиков, сделать ремонт самим.

    А церковь-то Дубровицкая несмотря на долгие годы реставрации, а может и вследствие этого, представляла собой весьма убогое зрелище: проржавелые решетки на оконных проемах, покалеченные, с отбитыми головами и конечностями фигурки Ангелов и святых, горы мусора и двадцатисантиметровый слой птичьего помета на всем. А снаружи - исчезнувшие плиты парапета гульбища, каменные остатки скульптур...

    Казалось бы препятствий к возобновлению церковной службы в храме предостаточно было и, наверное, партийное руководство Мособлисполкома разрешившее «по совместительству» исполнение обрядов церковных, знало об этом... И сторонники музея уверены были, что годы пройдут, прежде чем... А еще ведь и средств не было у церковной общины.

    Деньги собирали всем миром. Благо, журналист была «своя», Елена Орлова. Целую серию блестящих своих статей и в том числе в «Комсомольской правде» опубликовала она. О Дубровицком храме и проблемах его вся страна узнала. И пошли денежные переводы... От семнадцатилетней Ирины Весненко из Хабаровска; от Жанны Васильевны Семеновой из Мурманска; от Аллы Евтушенко из Барнаула; от Августы Петровны Чехладзе из Иркутска; от Михаила Спиридоновича Саввиди из Абинского района Краснодарского края... Всех не перечислить, их не одна тысяча. Из Белоруссии, Казахстана, Крайнего Севера, Кавказа, Сибири приходили переводы. Огромную пачку их, квитанций, до сих пор хранят, будто реликвию... Не учли противники церкви главного: в добрых делах сам Бог помогает, ибо Он хоть и Невидим, но Вездесущ. И откуда-то «сами собой» появились в храме нужные люди-умельцы: солидный специалист по работам с белым камнем, кандидат наук Звягинцев, и молодой реставратор-энтузиаст, готовый горы свернуть, чтобы храм этот, опустошенный и захламленный, воссиял бы церковью. С утра и до ночи, да и ночью, в храме работали. Помощники, тоже люди все молодые, уже, как говорится, валились с ног, а он, этот реставратор - все его звали тогда просто Саша Катков - будто и не ведал усталости. Без конца строгал, пилил, стеклил... И тут же успевал привлекать к работе других. Люди к нему шли...

    Ну а «музейщики», видимо, спохватились, отобрали ключи... А уже ведь и священник назначен был, отец Сергий Позоров. И вот тогда, 18 мая 1990 г. исполком Моссовета выносит решение не регистрировать общину церковную, не возвращать церковь верующим, фактически отменив тем самым свое же постановление от апреля 1990 г. о регистрации общины и передаче храма верующим. Снова поехали по начальству. Наконец, созданная при Подольском райсовете комиссия по делам церкви постановила провести в Дубровицах референдум. Сход собрался 8 июня в Дубровицком доме культуры. Пришли не только жители Дубровиц, но и округи всей. Народу было! Переполненный зал и еще целая толпа возле здания... И начальство прибыло из района, из области. Сторонники храма-музея потрясали «документом»: 500 подписей противников открытия церкви! Где и кто их собирал? Ведь в Дубровицах все почти жители были за церковь. И на сходе это стало ясно. Люди выступали. Горячо, душевно говорили, и совсем не то, что хотели бы слышать ратующие за музей. Молодой учитель физики Олег Негин, Дмитрий Мещеряков, Галина Сергеевна Сеничева, преподаватель-музыковед Наталья Александровна Пелихова, казачий атаман Сергей Гариевич Немченко... И конечно же душа этого форума Елена Орлова. Их выступления в Дубровицах до сих пор помнят...

    Об Орловой Елене хочется особо сказать: тихая с виду и женственная, она - замечательный организатор - буквально горела энергией, вдохновила всю округу стоять за церковь, закрутила столько нужных людей, включая радио и телевидение. Е. Орлова потом всячески помогала открытию и других церквей: в Поливаново, Остафьево, Юдановке...

    Какое-то время после схода верующим не мешали работать в церкви. Потом - снова запреты: не давали ключи от здания. А между тем 22 июня 1990 года Подольский райсовет по инициативе Николая Петровича Москалева и при активном участии Раисы Петровны Федоровой выносит довольно смелое решение (смелое, потому что вышестоящие, т. е. Моссовет уже вынесли по тому же вопросу решение отрицательное) передать церковь общине.

    Казалось бы, все разрешилось. Не тут-то было: вахтеру института строго-настрого приказано было не давать верующим ключи от ворот. Снова запреты: Главное управление Культуры Мособлисполкома вновь затормозило передачу храма. Теперь уже московские чиновники, убеждали, что они за церковь, но необходимо погодить: ожидаются большие деньги на реставрацию. Мол, отреставрируем храм и после передадим верующим. Этим обещаниям уже не верили...

    И опять поездки в столицу, «хождение по мукам». А «ответственные» лица словно бы играли в поддавки: посылали один к другому ходоков дубровицких.

    И тогда женщины, члены церковной общины, Нина Степановна Побережнюк, Александра Тимофеевна Рябкина и другие, решились на крайние меры.

    Взяли плакаты (подготовленные Еленой Орловой): «Объявляем голодовку!» - прихватили кружку: «Люди добрые, помогите храму...» - и к Моссовету...

    Журналисты их фотографировали, даже телевидение снимало, а милиционеры - сперва пытались прогнать, но потом, об их острые языки обрезавшись, вели себя так, будто не видят. А солнышко припекало, и порой начинала кружиться голова: целыми днями они ничего не ели, а вечером сам отец Сергий их благословлял хоть немного поесть, чтобы силы были выстаивать...

    Наконец, в Моссовете был назначен прием. Вместе с прихожанками явилась туда горячо любимая учениками школы Дубровицкой словесница Галина Сергеевна Сеничева. Именно ее выступление (по словам Н. С. Побережнюк) убедило тогда власть имущих. Но окончательное решение так и не было принято, видимо, из-за отрицательной резолюции Главного управления культуры Мособлсовета...

    И опять поехали в Москву, в тот же Мособлсовет... В руках - выписка из решения Подольского райисполкома от 22 июня о передаче церкви верующим.

    Но... снова отказ. Категорический. И тогда у одной из просительниц не выдержали нервы. Расплакалась, да навзрыд, как только женщина может. Ни один мужчина не пройдет мимо такой, чтобы сердце не екнуло. Одного дядечку так проняло, что и не двинулся никуда, пока не выслушал. «Сам Господь его послал, - вспоминает Нина Степановна Побережнюк. - Взял за руку и, чтоб успокоить, пешком к Думе повел. Там, видимо, был он своим, сразу представил «тому» именно человеку, главе комитета по делам религий. И тот помог: звонил куда-то, писал, вызывал к себе людей...

    Наконец, вручил бумагу: «... храм Знамения передать верующим»... Итак, Совет по делам религий РСФСР, опираясь на положительное решение Подольского райисполкома (от 22 июня 1990 года), а также и на столь активные действия самих верующих, внес предложение об отмене запретительного решения исполкома Моссовета. 11 июля 1990 года все это решилось. Однако еще и 22 июля на водосвятие в летний праздник святых Бориса и Глеба ключей от ворот церковных не давали. Были они спрятаны у институтского вахтера на доске под стеклом. В тот день дежурил Василий Савельевич. Исполнительность свою на работе сочетал он с добросердечием и обычной человеческой порядочностью. Ключ от ворот, огромнейший, он дал лишь «на минутку» своей симпатичной знакомой, Шурочке Рябкиной. А та - стала «для отвода глаз» что-то делать во дворе, а ключ передала Клаве Рожиной, чтобы та поскорей в Подольск ехала, где ключи делают. А там, оказалось, такие не изготовляют. Пришлось Клавдии Петровне чуть ли не в Москву ехать...

    Тем временем уже к началу службы сходились. Замок на воротах не особо останавливал, перелезали через забор. Даже и бабули. А уже и батюшка появился. Неужели и ему через забор? И подоспели с ключами (оригиналом и копией): Клавдия - Александре, а та скорей-скорей Савельевичу отдала. Тот уже беспокоился: как бы начальство не хватилось. Ключ на вахтерскую доску повесил, а через какое-то время вышел посмотреть, что вокруг делается. И увидел, что ворота церковные широко открыты и народу во дворе! И громко, так чтобы слышали в институте, стал удивляться: «Ну как это так, ключи - вот они, все время здесь висят, а ворота открыты?!»

    После долгих лет молчания была это первая служба у стен храма, с водосвятием, с возжиганием свечей (свечи в песок ставили) и духовными песнопениями...

    Не совсем обычным способом вошли и в сам храм, скорее ворвались. И были это офицеры из Кузнечиков - военного городка - Сергей Гариевич Немченко и Анатолий Васильевич Белоусов. Не устояли перед ними ни железные двери, ни тяжелый на них замок, ведь на законных основаниях «пробивались»...

    Вдохновенно работал упомянутый выше реставратор со товарищи, и пришел, наконец, день, точнее, вечер осенний, когда жители Дубровиц вдруг чудо узрели: церковь, десятилетиями уныло чернеющая решетками да старыми досками, вдруг тепло засветилась. Оранжевый свет лился из окон храма... И вся она будто свеча в ночи. Сияла! «Неужели это явь?!» Люди восхищались до слез. И помогали: приходили с лопатами и граблями, скребками и метлами... Пожилые и молодые, и даже подростки. Люди тогда горели Церковью.

    И вскоре, 14 октября 1990 года, впервые после шести десятков лет перерыва в церкви Дубровицкой молились, совершили Божественную литургию. Храм освятили...

    Далее: Первое десятилетие новой жизни.
    В начало



    Как вылечить псориаз, витилиго, нейродермит, экзему, остановить выпадение волос