Храм – памятник славы Куликова поля
Не имамы иныя помощи, не имамы иныя надежды, разве Тебе, Владычице…
В 1370 году «...благоразумный пастырь святой и славный в чудесах светило всея России великий Сергий сказал племяннику и ученику своему Феодору: "Я, чадо, надеялся, когда ты кости мои гробу предашь, то после меня игуменом в этом месте будешь, а ныне если хочешь это дело начать во славу Божию, Бог да поможет тебе и Пресвятая Богородица", и благословил Феодора, ученика своего, и отпустил монахов, захотевших с ним идти.
Храмовая икона Рождества Пресвятой Богородицы.
Преподобный же Феодор вышел из монастыря с братиею и шел по многим местам, среди которых возлюбил и нашел место зело красно на строение монастыря, близ реки Москвы, именем Симоново; и это слышав, святой Сергий пришел посмотреть место и увидел, что угодно быть месту к строению этому и повеле ему строить.
Преподобный же Феодор, благословение от архиерея получив, возвел на том месте церковь во имя Пресвятой Владычицы нашей Богородицы, честного Ее Рождества, и этим основал монастырь, и все по чину строения весьма добротно построил, и общее житие учинил, как и подобает по преданию Святых Отцов во славу Божию». Житие во святых отца нашего Феодора, архиепископа Ростовского, чудотворца
У нас на Руси великое множество замечательных храмов. И среди них не бывает совсем похожих, даже если они строились по типовому проекту в начале XX века. Отчасти это связано с тем, что православный храм, как никакое другое здание, вписывается, вживается в окружающую его среду. По свойственной ему природе быть образом Мира и его иконой, он неизбежно становится точкой отсчета и мерой пространства в любом месте, где бы ни был поставлен: в селе, в городе, на берегу озера. Православный храм, с одной стороны, задает всему вокруг свет и тон, гармонию, а с другой - зрительно устремляет в иной, горний мир. Самый маленький и внешне убогий храм неизбежно сохраняет первенствующее значение в качестве нравственного ориентира, даже если все пространство, окружающее его, поглощено суетными городскими сооружениями.
Сами стены храма, его камни, дерево являются не просто свидетелями прошедших времен, но несут в себе отпечаток духа людей, молившихся в нем. Храм Божий - дом молитвы - необъяснимым, но оттого не менее очевидным образом становится в нашем мире исповедником, свидетелем и, в какой-то мере, хранителем духовных подвигов трудившихся в нем людей. Поэтому, думается, судьбы храмов, как судьбы людей, становятся нам тем более понятными, чем больше погружаемся мы в их историю.
Храм Рождества Богородицы в Старом Симонове не может затеряться среди множества московских храмов, замечательных по красоте, по значимости их истории, или известных по хранящимся в них святыням. В Москве вне Кремля не найти более древних церковных стен - четверик нашего храма сложен еще в 1509 году, а в алтарной части в апсидных проемах видна дубовая тяга, тогда же заложенная и звенящая ныне уже как камень. Ее как особенную достопримечательность показывали еще в 1900 году Государю императору Николаю Александровичу. Думается, даже не будь сейчас в храме Рождества Пресвятой Богородицы в Старом Симонове тех замечательных икон, к которым приходят православные люди со всей Москвы, он все равно притягивал бы к себе множество паломников.
Не так уж много найдется русских людей, ничего не слышавших о храме, в котором погребены герои Куликовской битвы Александр Пересвет и Андрей Ослябя Радонежские, даже если и не бывали в нем. Многие люди среднего и старшего поколений помнят, какое место в общественных обсуждениях 70-х и 80-х годов XX века занимала судьба храма-памятника. Он стал одним из символов пробуждавшегося национального и духовного самосознания России, и возвращение его было одним из знаков возрождения народной жизни. Удивительным образом судьба Богоро-дицерождественского храма воспроизвела судьбу всего нашего Отечества. Все это и вызывает интерес к храму людей самого разного положения, образования и даже вероисповедания.
А снованием своим храм Рождества Пресвятой Богородицы уходит в переломную эпоху в развитии России и непосредственно связан с деятельностью преподобного Сергия Радонежского, прозванного игуменом Земли Русской за свое исключительное влияние на формирование русского национального духа. Особенностью состояния русского общества второй половины XIV века была общая унылость, утрата веры народа в свои силы. В. О. Ключевский так описывает время, последовавшее за ордынским разгромом Русской земли: «...во всех русских нервах еще до боли живо было впечатление ужаса, произведенного этим всенародным бедствием и постоянно подновлявшегося многократными нашествиями татар.
Это было одно из тех народных бедствий, которые приносят не только материальное, но и нравственное разорение, надолго повергая народ в мертвенное оцепенение. Люди беспомощно опускали руки, умы теряли всякую бодрость и упругость и безнадежно отдавались своему прискорбному положению, не находя и не ища никакого выхода...».
Духовный перелом, нравственное, а затем и государственное возрождение русского народа были подготовлены и трудами святого архипастыря Алексия, митрополита Московского, и духовными подвигами в Троицкой обители преподобного Сергия и его сподвижников.
Одним из ближайших учеников, на которого преподобный Сергий возлагал большие надежды, был его постриженник Феодор, племянник по родству. Создание Симонова монастыря было их совместным делом. Феодор (в крещении Иоанн) родился в Радонеже - маленькой столице удельного княжества, выделенного Великим князем Московским Иоанном Даниловичем, прозванным Калитой, для младшего из сыновей - князя Андрея. Сюда, в новые земли, пришлось бежать именитому ростовскому боярину Кириллу со всей своей большой семьей, когда произошла распря между Москвой и Ростовом.
Здесь, в Радонеже, старший сын боярина Кирилла Стефан вошел в большое доверие к князю Андрею Иоанновичу благодаря многим своим талантам, в том числе и военным. Однако вскоре он потерял свою молодую супругу Анну, оставившую ему двух сыновей - Климента и Иоанна. После смерти супруги Стефан ушел из мира и принял иночество в монастыре Покрова Пресвятой Богородицы в Хотькове, находящемся в четырех верстах от Радонежа. Дети его воспитывались в семье младшего брата Петра. Как известно, средний сын боярина Кирилла Варфоломей, будущий преподобный Сергий, хотя и мечтал с детства об иноческом пути,оставался в миру, пообещав родителям заботиться о них, что и исполнял послушно до времени их благочестивой кончины, которая произошла в стенах того же Хотьковского Покровского монастыря, где спасался и Стефан.
Также известно, что Стефан разделил с братом Варфоломеем и начальные труды строительства обители и тяготы Первой зимы на Маковце, а летом следующего года переселился в Москву в Богоявленский монастырь. В это время в монастыре совершали свои подвиги во славу Божию старец Геронтий и святой Алексий, будущий митрополит Московский. Иеромонах Алексий и Стефан, вскоре также рукоположенный во пресвитера, сдружились и были особенно выделены проницательным святителем Московским Феогностом. Тогда сорокалетний иеромонах Алексий был его помощником в сложных епархиальных делах, а Стефана в свое время митрополит назначил игуменом Богоявленского монастыря.
Великим князем Московским после кончины в 1340 году Иоанна Даниловича Калиты стал его старший сын Симеон Иоаннович. Со временем, по благословению святителя Феогноста» Великий князь Московский Симеон избрал игумена Стефана себе духовником. В ярлыке на княжение, полученном Симеоном Иоанновичем, было указано, что «все князья Русские были отданы под руки Симеона», и как говорит летописец, молодой князь первым делом напомнил своим родственникам-князьям о необходимости беспрекословного подчинения старшему, если желают видеть Русь сильной и славной. После чего собратья не замедлили дать князю Московскому Симеону прозвание Гордого. Молодой Великий князь был деятельным продолжателем государственной политики своего отца по собиранию русских земель вокруг Москвы. Он воевал, украшал Москву, расписывал каменные кремлевские храмы, поставленные его отцом. Интересно отметить, что при нем пришло на Русь прославившее ее потом искусство колокольного литья. Игумену Стефану выпал труд духовничества у такого сложного человека, каким был великий князь Симеон Гордый, вступавший по некоторым вопросам в прямое противоречие со святителем Феогностом.
Когда сыну Стефана Иоанну, сызмальства имевшему влечение к иночеству, исполнилось 12 лет, отец отвел его на Маковец и отдал под духовное руководство своему брату, уже прославленному монашескими добродетелями преподобному игумену Сергию. Феодор, как по пострижении стал именоваться сын Стефана, в течение двадцати двух лет был под началом своего дяди и проявил большие духовные таланты, в том числе и иконописные.
Преподобный Сергий полагал оставить иеромонаха Феодора в Троицкой обители своим преемником. Однако по Промыслу Божию иноку Феодору выпало стать основателем новой обители. Для нее он нашел очень глухое место в бору на крутом овражистом берегу Москвы-реки в шести верстах от города. Эту красивую местность для устройства монастыря благословил сам святой Сергий и впоследствии много помогал любимому ученику в ее обустройстве.
Протоиерей Иаков Остроумов, многие годы прослуживший в Симонове уже в XIX веке, мысленно представляет себе прежний облик этого места, так полюбившегося инокам: «Громадные сосны и ели, корявые дубы и вязы простирали над св. молитвенниками свои ветви. Под песчаным обрывом, саженей на 10 вниз, извивалась синяя лента Москвы-реки, окаймленная нависшими над ней ивами. Далее, за рекой, на отлогом ее берегу, за темной листвой дубовой рощи, виднелась обитель, устроенная Великим князем Даниилом Александровичем в Даниловой слободке. На севере, или скорее на северо-западе, сквозь прорезы густого леса, над пеплом и полуразрушенными пожаром, закоптевшими зданиями Московской слободы, белели только что отстроенные зубчатые стены Московского Кремля с выглядывавшими из-за стен Успенским и Архангельским соборами, церковью Иоанна Лествичника, монастырями: Спасопреображенским (Спас-на-Бору), Чудовым, да палатами Великого князя и бояр московских. Остальное место, куда мог проникнуть их взор, все было занято теми же ветвистыми дубами да вязами, которые то в одиночку, то группами возвышались над зеленой муравой лужаек или ползли по желтым песчаным берегам глубоких оврагов, выставляя свои лапчатые корни над громадными камнями, которые еле-еле лепились на крутых обвалах и громоздились на самом дне оврагов.
Утреннее летнее солнце, заливая все своим ярким светом, придавало окружающей местности особенно живописный вид, а нежные трели плавающих в чистой синеве небес жаворонков, свист и щебетанье других пернатых переносили ум молящихся от злобной суеты мира и его треволнений к Всеблагому Творцу».
Икона преподобных Сергия Радонежского и его учеников - святителя Феодора Симоновского и преподобного Кирилла Белоезерского (единственная сохранившаяся икона, которая находилась в храме до его закрытия в 1926 году). XIX век.
Предание сохранило упоминание, что первая деревянная церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы, освященная 8 (21) сентября 1370 года, была срублена руками преподобного. Святой Сергий, любивший своего племянника за чистую и добродетельную жизнь, часто посещал его, в особенности, когда потребности духовные и государственные приводили его в Москву для бесед со святым митрополитом Алексием или Великим князем Димитрием Иоанновичем. По своей любви к смирению и труду преподобный Сергий и во время таких посещений трудился вместе с братией. Еще в 30-х годах XX века, окажись мы на том месте, где ныне выходим из метро на станции «Автозаводская», увидели бы не многоэтажный корпус завода «Динамо», а обнесенный валом и окруженный березами большой и никогда не пересыхавший глубокий пруд, который был выкопан преподобным Сергием еще в 80-х годах XIV века.
Сергиев пруд, по многочисленности четвероногого окрестного населения одно время получивший именование Лисий, в XIX веке назывался москвичами Лизиным по имени трагической героини очень популярной тогда повести Карамзина «Бедная Лиза». Однако память о его благодатном происхождении ежегодно в течение всех пяти с половиной столетий подкреплялась крестными ходами братии Симонова монастыря вплоть до его закрытия после революции. За прошедшие столетия местность обживалась и менялась, но красота ее видна даже на фотографиях конца XIX века.
Очень удобное для уединенной молитвы расположение Богородицерождественской обители на мысу между заросшими лесом оврагами не давало возможности для более обширного монастырского строения. И, видимо, во многом по рекомендации Великого князя Димитрия Иоанновича, думавшего об оборонительном значении вновь создаваемого монастыря, основное строение было решено переместить на полверсты, ближе к древней Брашевской дороге - на более обширное место.
Икона преподобного Сергия Радонежского (работы С. Харламова).
Вот какая картина развития монастырского строения в Симонове сложилась в представлении настоятеля храма Рождества Пресвятой Богородицы отца Иакова Остроумова, много усилий положившего на сбор преданий и летописных упоминаний об этом периоде нашей истории: «Глуха и пустынна была местность, скромна и тиха была жизнь пустынников. Сосредоточенные на молитве и труде, они проводили время или в храме за чтением молитв и общем пении псалмов, иногда, быть может, при тусклом свете дымящейся лучины, -или в келиях, занятые каждый своим трудом, своей работой, чуждые суеты внешнего мира.
Но как ни таились, как ни укрывались эти любители уединения и безмолвия, совершенно укрыться они все-таки не могли. Слава о добродетельной и благочестивой жизни Феодора стала распространяться все более и более, и к нему стали приходить многие со своими думами, мольбами и упованием получить от него добрый совет и утешение в печальные минуты своей жизни, и от него наставляема, великую пользу приемлюще. А эта возраставшая слава и эти все умножавшиеся посетители тяготили прп. Феодора, яко безмолвие пресецах тем; избегая этих посетителей, он задумал тайно от своих сподвижников избрать себе другое место, где бы ничто не могло нарушить его уединения и отвлекать его от молитвенной беседы с Одним только Господом. С этой целью он стал искать такое место; но сколько ни ходил он, нигде не мог найти тех удобств, какие представляла Симоновская местность, и поэтому он снова возвратился сюда.
Желая, однако, скрыть свое возвращение, он поселился не в обители, им устроенной, а в глухой чаще леса, отделенной от обители глубоким крутым оврагом, но в очень близком от нее расстоянии. Здесь он поставил себе келию и, поселившись в ней, наложил на себя больший прежнего подвиг поста и молитвы. Но и на этом новом месте он не мог, конечно, укрыться. Прежде всего его ученики не хотели расстаться со своим наставником, и его внезапное отсутствие страшно опечалило их, они всюду стали его искать, и действительно, его келья была скоро ими открыта, и снова, испросивши на то его благословение, к нему стали приходить его прежние последователи и многие из новых искателей спасения, и таким образом на этом новом месте образовалась обитель, даже настолько против прежней обширная, что и прп. Феодор, и посетивший его прп. Сергий нашли нужным сообщить об этом Великому князю и испросить у него разрешение на устройство более обширной обители, а у св. Алексия благословение на устройство в ней нового храма и с их разрешения поставиша церковь во имя Пресвятыя Богородицы Честнаго и Славнаго Ея Успения, и трапезу и келий множество.
Великий князь, давая разрешение на устройство обители, имел в виду, вместе с тем, использовать ее и для обороны Москвы».
Преподобный Сергий благословил начало строительства соборного храма во имя Успения Пресвятой Богородицы, а Великий князь много этому способствовал. Это и было основанием Нового Симонова монастыря. Однако заложенный в 1379 году собор был освящен лишь по прошествии 26-ти очень сложных для нашего государства лет, 1 октября 1404 года. Все это время богослужебная жизнь Симонова монастыря протекала на старом месте, в храме Рождества Пресвятой Богородицы, что на Старом Симонове. И когда уже многочисленная монастырская братия по большей части обустроилась на новом месте, келий вокруг Богородицерождественского храма представляли собою скит, в котором спасались иноки, искавшие уединения. Особенно многочисленны стали посетители монастыря после того, как в 1383 году Великий князь Димитрий Иоаннович избрал игумена Феодора своим духовником. Духовными чадами преподобного Феодора были многие московские бояре и именитые горожане.
Икона преподобного Феодора, архиепископа Ростовского. Икона написана по благословению архиепископа Ярославского и Ростовского Тихона (Белавина), будущего всероссийского Патриарха.
Житие святого Феодора указывает на особенную склонность его к молитвенному уединению, что характерно для ученика преподобного Сергия, а тем более искусного иконописца, каким был Феодор. По своему положению духовника Великого князя, одного из самых деятельных в нашей истории, игумен Феодор оказался вовлеченным в государственные дела. Димитрий Иоаннович неоднократно поручал ему дипломатические миссии разного рода, которые приводили его и в Царьград. В тот период были еще не разрешены вопросы с приездом в Москву митрополита Киприана и не ясна судьба других претендентов на Московскую кафедру, освободившуюся после блаженной кончины святителя Алексия.
Вселенский патриарх Нил высоко оценил таланты игумена Феодора и в 1383 году произвел его в сан архимандрита, а в 1390 году рукоположил во архиепископа города Ростова. Особенности иконографии святого Феодора донесли нам многогранность личности ученика преподобного Сергия. На нескольких вариантах икон святой Феодор изображен стоящим в архиерейском облачении на фоне глухого леса, на цветущем склоне холма. Взор святителя при этом обращен на окружающую его природу. Для иконописного изображения владыки это весьма своеобразная композиция. До нашего времени не дошли образы, которые писал сам святой Феодор, однако есть мнение, что по его рисунку был вышит шелком покров на раку Преподобного с замечательным по выразительности лика изображением святого Сергия. Этот покров был подарен Троицкому монастырю сыном Великого князя Димитрия Иоанновича Василием в начале XV века. В местном ряду иконостаса Сергиевского придела храма Рождества Пресвятой Богородицы сейчас стоит икона (работы С. М. Харламова) преподобного Сергия Радонежского с мощами, которая следует именно этому образу.
Духовные традиции, заложенные при основании обители, были очень глубоки, поэтому в разные времена Симонов монастырь славился своими достопримечательностями. Одно время ходила версия, не имевшая, впрочем, твердого основания, что Андрей Рублев проходил обучение иконописи в Симонове. Однако несомненно, что в нем работали иконописцы Дионисий с сыновьями. Своеобразная музыка Симоновских песнопений была настолько известна, что при императоре Николае Павловиче рассматривался вопрос о распространении этой традиции для использования во всех московских храмах.
8 (21) сентября 1380 года, в день празднования Рождества Пресвятой Богородицы и спустя ровно 10 лет от освящения преподобным Сергием нашего храма, свершилось событие, определившее поворот в развитии Русского государства, произошла Куликовская битва, или Мамаево побоище, как.говорили тогда русские люди. Именно к этому подвигу и последовавшим за ним многочисленным трудам готовили Россию ее пастыри - святой Алексий, митрополит Московский, преподобный Сергий Радонежский, святой Стефан Пермский. Велико и тяжко было дело освобождения России от ига. Но и цель была велика. Как единое Российское государство, так и сам русский народ, со своим особенным строем души и обычаев, вызревают в этих трудах. Битва, на которую решился молодой Московский князь Димитрий Иоаннович, воспитанник святителя Алексия, была благословлена преподобным Сергием. Зримым же знаком Божиего благословения на смертный подвиг за Отечество стали схимонахи Пересвет и Ослябя, ученики преподобного Сергия. Их монашеское мужество укрепило дух русских людей в решимости победить.
Как описывают летописи, по завершении битвы тела наиболее именитых героев Куликовского сражения были в дубовых колодах перевезены в Москву и многие из них, в том числе и тела иноков Александра Пересвета и Андрея Осляби, были преданы земле вблизи храма Рождества Пресвятой Богородицы на Старом Симонове. Предание сохранило тот факт, что Великий князь особенно «требовал их останков для своей Москвы, чтобы воины и народ, взглядывая часто на их могилы, воспламенялись духом доблести...». Так воины Христовы продолжали служение, телами почивая у стен храма в Старом Симонове.
После назначения на Ростовскую кафедру в 1390 году святой Феодор покинул созданный им монастырь, оставив своим преемником иеромонаха Кирилла, которого в Симоновскую обитель привел другой прославленный ученик преподобного Сергия - Стефан Махрищский.
Кирилл, называвшийся в миру Козьмою, сын благородных родителей, рано осиротел, воспитывался и трудился у своего родственника, боярина Тимофея Вельяминова, очень ценившего его за верность и усердие. Только благодаря заступничеству преподобного Стефана, увидевшего духовные дарования юноши, Козьме удалось уйти из мира и попасть под руководство симоновских старцев. В те времена преподобный Сергий приходил в Симонов монастырь. И часто первым делом шел в хлебню, где нес свое послушание блаженный Кирилл. Там, бывало, в течение многих часов они пребывали вдвоем в беседах о пользе душевной, Туда же, в хлебню, шли благочестивый игумен Феодор с братией, чтобы получить благословение у своего Троицкого наставника.
Икона преподобного Кирилла Белоезерского. Иконописец С. Бурлаков, конец XX века.
По отбытии преподобного Феодора для архиерейского служения в Ростов Кирилл недолго пробыл игуменом Симоновской обители, но по своему расположению к уединению перешел на жительство в келию при храме Рождества Пресвятой Богородицы на Старом Симонове. У преподобного Кирилла был обычай - в течение ночных часов петь акафист Пресвятой Богородице перед Ее образом. Преподобный молил Богоматерь указать ему место, удобное для спасения души.
Однажды ночью читал он по обыкновению акафист и услышал голос от Ее иконы: «Кирилл, уйди отсюда. Иди на Белое Озеро и покой там найдешь. Там тебе уготовано место, в котором спасешься».
И вместе с тем Кирилл увидел прекрасное место, озаренное неземным светом. Как только оказалась возможность, отправился преподобный Кирилл на Белое Озеро вместе со своим другом Ферапонтом, тоже симоновским иноком. Событие, определившее решение преподобного Кирилла, явление Пресвятой Богородицы, отображено в живописи на южной стене древнего храма. Келия преподобного Кирилла была совсем недалеко от храма: памятник, стоявший на ее месте, видел при посещении храма Государь император Николай Александрович через открытые южные двери. После канонизации преподобного Кирилла в 1547 году была устроена деревянная церковь его имени, а когда за ветхостью се разобрали, то святой антиминс перенесли на устроенный в нише Богородицерождественского алтаря престол. Сейчас этот престол восстановлен. Кроме того, в настоящее время вблизи от апсид древнего храма устроена часовня во имя преподобного Кирилла Белоезерского.
Сказание о Мамаевом побоище
«Князь же великий, взяв с собою брата своего и всех князей русских и все православное воинство, пошел кЖивоначальной Троице, к отцу своему преподобному Сергию получить благословение от святой обители... И сказал ему преподобный старец Сергий: "Это замедление вдвойне ускорит тебе Бог. Господин, не будешь еще венец смертный носить..."... И сказал ему князь великий: "Дай мне из своего полка двух воинов, Александра Пересвета и брата его Андрея Ослебяту, и ты с ними вместе поборешься". Преподобный же старец Сергий тут же повелел своим воинам, инокам Александру и Андрею, готовиться... Они сделали по словам старца своего Сергия...
...Уже близко сходятся сильные полки, выехал злой печенег из великого полку татарского, показывая свое мужество перед всеми. Подобен он был древнему Голиафу: пять сажен высота его, а трех сажен ширина его. Увидев его, старец Александр Пересвет, который был в полку Владимира Всеволодовича, выехал из полка и сказал: "Этот человек ищет равного себе, я хочу встретиться с ним". Был на голове Пересвета шлем архангельского образа, вооружен он схимою по повелению игумена Сергия... Печенег же устремился против него. Христиане же воскликнули: "Боже, помоги рабу Своему! " И ударились крепко копьями, едва земля не проломилась под ними. И упали оба с коней на землю, и скончались».
Далее: История церкви Рождества Богородицы в Старом Симонове.
