Бутово. История
Бутово — так называлась деревенька, что стояла когда-то к югу от Москвы на восемнадцатой версте старого Варшавского тракта.
Название Бутово происходит от слова «бут» - названия мелкого строительного камня, который, согласно архивным документам XVII в., издавна добывался в здешних краях. Мастера, добывавшие камень в местных каменоломнях, должно быть, и основали вдоль дороги на Серпухов эту маленькую деревушку.
В конце XVII века в Бутове было всего три двора. В наше время Бутово является районом Москвы, и в одном только построенном компанией Эталон-Инвест жилом комплексе Эталон-Сити в ближайшем будущем станут проживать тысячи счастливых москвичей - см. форум жителей ЖК Эталон-Сити.
Паровик из Москвы до «полустанции Бутово» шел около полутора часов. В ее окрестностях в конце XIX — начале XX столетия находились имения известных людей: князя П.Д.Волконского, графа С.Д.Шереметева, сына покровительницы и друга П.И.Чайковского — Н.К. фон Мекк, владельца аптек В.К.Феррейна, А.М.Каткова, производителя лучших в России сыров Н.И.Бландова.
Впоследствии Бутовым стали называть также расположенное поблизости старинное барское имение Дрожжино, на территории которого в середине XX века размещался спецобъект НКВД «Бутовский полигон».
Первым владельцем усадьбы, давшим этой земле свое имя, вернее, фамилию, был Андрей Дрожжин, в начале XVI столетия вместе с Андреем Вяземским и Михаилом Глинским перешедший на службу к великому князю Московскому Василию III из Польско-Литовского королевства.
Позже, когда на высоком левом берегу речки Изводни (или Гвоздни, а теперь Гвоздянки) возвели церковь во имя свв.бесср.Космы и Дамиана, село стало называться «Космода-мианское, Дрожжино тож».
При государе Иване Грозном хозяином здесь был земской боярин Федор Михайлович Дрожжин, ставший первой жертвой в истории здешних мест. В 1568 г. его казнили опричники.
Храм во имя Новомучеников и Исповедников Российских в Бутове.
С наступлением Смуты Космодамианское было полностью разорено. Прошло немногим более столетия после гибели Федора Михайловича — и вот уже нет ни села, ни церкви. В дозорных книгах церквей Московского уезда за 1688 г. имеется только «церковная земля на пустоши», и неизвестно даже, «когда и по какому случаю была упразднена церковь во имя Космы и Дамиана» (документы Вотчинной коллегии по Москве). Существует легенда, передаваемая из поколения в поколение местными жителями: церковь, находившаяся за деревней, ушла под землю и «до Отечественной войны можно было видеть довольно обширное углубление на том месте. Теперь там поле, все сравнялось». Местный житель и сельский поэт В.Ермолов объясняет это предание некоторыми особенностями почвы. Кто только не владел этой землей на протяжении последующих столетий! Из известных фамилий можно назвать князей Шаховских (вторая половина XVIII в.) и грузинского царевича Баграта Георгиевича, сына последнего грузинского царя Георгия VIII (1789 — начало десятых годов XIX в.).
В 1890 г. имение переходит к купцу 1-й гильдии и потомственному почетному гражданину Николаю Макаровичу Соловьеву, за год до этого основавшему здесь конный завод. Новый коннозаводчик выводит преимущественно рысаков орловской породы, отличающихся нарядной наружностью, красивым и резвым ходом — идеальным для движения лошади в экипаже (основном в те времена виде транспорта). Но есть в его хозяйстве и рысаки, которых Николай Макарович выращивает для соревнований на ипподромах. Уже в 1893 г. он является действительным членом Императорского Московского общества поощрения рысистого коннозаводства. Его фотография помещена в альбоме, выпущенном в честь 75-летия общества. С 1894 он — член аналогичного Санкт-Петербургского общества. В специальных календарях, где содержатся отчеты о разыгранных призах, имя Н.М.Соловьева постоянно значится в середине обширного списка по количеству выигрышей.
С конца 1911 г. новым обладателем конного завода стал представитель известного рода купцов-промышленников Иван Иванович Зимин. В августе 1915 г. дочь Николая Макаровича после смерти матери продает Зимину и само имение со всеми повисшими на нем долгами.
Зимины происходили из крепостных крестьян помещиков Рюминых, из деревни Зуево Богородского уезда Московской губернии. Прадед Ивана Ивановича Семен Григорьевич начал на дому семейное текстильное дело. Его сын Никита Семенович сумел выкупиться у барина, вышел в люди и нажил капитал. В 1864 г. он построил в родной деревне первую прядильно-ткацкую фабрику. Сын Николая Семеновича Иван Никитич еще при жизни отца, к немалой гордости того, в 1884 г. стал основателем «Товарищества Зуевской мануфактуры И.Н.Зимина». Он перестроил в Зуеве старую фабрику и в 12 км от города в селении Дрезна поставил новую фабрику, вокруг которой основал целый фабричный городок с образцовыми домами для рабочих и служащих, больницей, богадельней, детским садом, магазинами и столовыми и прочими службами. Из уважения к родителю, Иван Никитич спроектировал фабрику в форме букв «НЗ» (Никита Зимин). После него дело возглавил его старший сын Леонтий Иванович (1849 - 1913). Брат его Григорий Иванович (1854 - 1918) и жена его Людмила Виколовна (урожд. Морозова) построили в Москве старообрядческий храм в Токмаковом переулке, у Курского вокзала. Зимины были старообрядцами-беспоповцами федосеевского толка. В значительной степени на их средства содержалась старообрядческая церковь на Преображенском кладбище в Москве. Там же находился некрополь Зиминых — два больших участка.
После смерти Леонтия Ивановича во главе «Товарищества Зиминых» встал Иван Иванович — новый владелец конного завода Соловьевых. Четвертый из братьев Зиминых - Сергей Иванович, - продолжая традиции благотворительной деятельности русского купечества, стал владельцем и антрепренером московской частной оперы. Не сразу братья смирились с подобным применением зиминских капиталов и даже собирались учинить опеку над семейным любителем музыки. Лишь мать поддерживала сына в его увлечении театром. (Евдокия Савватеевна Зимина (1845 - 1926) была очень уважаемым членом семьи и даже входила в Совет директоров «Товарищества Зиминых».) Теперь же без частной оперы СИ невозможно представить себе культурную жизнь начала XX в.
Все Зимины были потомственными почетными гражданами, а одному из них, за геройское участие в Первой мировой войне награжденному Георгиевским крестом IV степени, было даже пожаловано дворянство. Дворянином стал последний управляющий конным заводом и фактический хозяин Бутова Иван Леонтьевич Зимин.
Иван Иванович Зимин редко появлялся в своем бутовском имении, поэтому местные жители владельцем усадьбы считали Ивана Леонтьевича, который безвыездно прожил здесь более двадцати лет, отлучаясь в Москву лишь по делам службы.
Какое-то время он подвизался в театре у другого своего дядюшки С.И.Зимина в качестве администратора. Здесь он познакомился со своей второй женой - известной оперной певицей Софьей Ивановной Друзякиной (урожд. Менцель). Вскоре они оба, вместе со своими тремя приемными детьми, переезжают в Бутово.
По мнению современников, певица С.И.Друзякина «обладала исключительной музыкальностью и драматическим талантом». Ее лирико-драматическое сопрано красивого тембра и широкого диапазона звучало на сценах лучших оперных театров Киева, Харькова, Москвы, Петербурга. Она не раз пела с Ф.И.Шаляпиным. Ее партнерами были также Н.Фигнер, гастролировавшие в России М.Батистини, М.Гальвани и другие знаменитости. Лучшей ее ролью, по мнению москвичей, была партия Татьяны в опере П.И.Чайковского «Евгений Онегин». Пела она и у С.И.Зимина.
При Иване Леонтьевиче все в усадьбе говорило о его любви к лошадям. В его кабинете висели картины и рисунки с изображением лошадей, те же сюжеты имелись и на столовой посуде. Даже чернильный прибор на рабочем столе Ивана Леонтьевича был посвящен его любимцам: откидывающиеся крышки чернильниц были сделаны в виде конских голов.
А перед воротами конюшни посреди цветника был установлен памятник: на высоком постаменте красовалась отлитая из чугуна конская голова. Такой чести удостоился неоднократный победитель соревнований в Москве и Санкт-Петербурге, а позже жеребец-производительно кличке Антоний, метис (помесь орловского рысака с американским) гнедой масти. Отец его Альвин-молодой был с Еланского конного завода (Саратовская губерния), а его дети (Брысь, Абрек, Аир, Алимант, Артист, Ратмира) и внуки (Степь Широкая, Летучий Голландец и др.) неоднократно побеждали в соревнованиях. В 1922 г. Брысь выиграла главный конно-спортивный приз Дерби, а в 1939 году ту же награду завоевал внук Антония Летучий Голландец.
Переворот 1917 г. не сразу сказался на жизни обитателей Бутова. Только в 1918 г. имение Ивана Ивановича Зимина, как и все частные владения в округе, было национализировано. Иван Леонтьевич же, никогда не имевший личной собственности, я являющийся управляющим у своего дяди, был оставлен в Бутова в той же должности, что и прежде, - в качестве управляющего конным заводом.
Первые годы советской власти все шло, вроде бы, как прежде. Конный завод «Зиминское», переименованный в 1924 г. в конезавод им.А.Б.Каменева, а в 1928 г. — в 3-й Московский конесовхоз, был в десятке лучших в стране.
Но ближе к тридцатым годам многое стало меняться, раскулачивание стало повсеместным явлением. Дошла очередь и до Ивана Леонтьевича. Его обвинили в том, что он «не утвердился на позициях социалистического хозяйствования». Была назначена ревизия, обнаружены крупные нарушения в отчетности. Зимина сняли с ответственной работы и перевели на рядовую должность в МОЗО (Московский земельный отдел). Выселили его и из Бутова, а дом, в котором он жил, подвергся запоздалой «национализации» и «экспроприации».
Конный завод после увольнения Ивана Леонтьевича был расформирован. Некоторых лошадей перевели на Первый Московский конный завод в с.Успенком под Звенигородом, потомство же знаменитого Антония вернули Еланскому конному заводу. На территории Бутовского конезавода устроили так называемое «трендепо» для объездки «ремонтных» лошадей для кавалерийских частей Красной армии и обучения красноармейцев.
В архивах пока не найдены документы ,когда именно Бутовская земля перешла во владение ОГПУ. Может быть, это произошло с первых дней существования советской власти ,а может быть, в начале 1930-х гг. Время от времени из Москвы приезжал уполномоченный, забирал понравившихся ему лошадей. Кроме того, по требованию местных властей, породистых лошадей завода в горячую пору использовали в транспортных целях. Старожилы рассказывали, что в бывших зиминских конюшнях стоял конь С.М.Буденного, который во время гражданской войны вынес своего всадника из боя, но был ранен и сильно хромал. По просьбе Буденного заслуженного коня отправили сюда на почетное содержание — вместо неизменной в подобных случаях бойни.
12 марта 1935 г. Иван Леонтьевич скончался в Москве на руках у дочери.
А в Бутове тем временем происходили серьезные перемены. Оборудованное на месте конесовхоза «трендепо» ликвидировали, 140 рабочих, обслуживавших хозяйство, выселили (1934 г.). Теперь эта местность отошла ведомству госбезопасности вместе с бывшей Екатерининской пустынью и громадным совхозом « Коммунарка».
Вскоре дороги и тропинки, по которым местные жители с детства ходили по грибы да по ягоды, перегородили колючей проволокой. Появились два поста со шлагбаумами и часовые при них: один на съезде со Старо-Варшавского шоссе в районе деревни Городяихи, другой — в глубине леса, напротив деревянного здания бывшей конторы Зиминых, а теперь — комендатуры НКВД. Со временем добавился еще один пост — со стороны деревни Боброво. Жителям стало известно, что на огороженной территории размером почти в 2 кв.км будет устроен стрелковый полигон. Что ж, полигон — так полигон. Никто не удивился. Это теперь мы знаем, что так местных жителей подготавливали к тому, что по соседству с ними будут происходить массовые казни. Возможно, поначалу здесь действительно производились стрельбы, для чего туда доставлялись небольшие подразделения НКВД. А может быть, это были уже первые отдельные расстрелы 1935 — 1936 гг. Сами чекисты говорят, что ни настоящих учебных стрельб, ни испытаний стрелкового оружия на полигоне никогда не производилось. Не было там ни войсковых частей, ни казарм, необходимых в подобных случаях. Однако территория охранялась, и кроме сотрудников НКВД там никто не бывал.
Далее: Расстрелы 1937 — 1938 гг.
