Возникновение скита и его история
Возникновение скита и его история - продолжение.
К моменту освящения скита в первых числах сентября 1862 г. его архитектурный ансамбль состоял из Саввинского храма, одноэтажного корпуса с кельями для четырех иноков и невысоких стен с тремя башенками. Все постройки были каменными.
Почти все паломники, посещавшие скит, отмечали изящество Саввинской церкви. Видимо, на архитектурном облике храма сказались вкусы и епископа Леонида, дворянина по происхождению, и опытного в делах строительства П. Г. Цурикова, и императрицы Марии Александровны, покровительницы скита. В письме епископа Леонида к архиепископу Савве (Тихомирову) от 12 сентября 1859 г. есть следующие строки: "Собираюсь строить, если Бог велит, небольшую церковь в Саввине.., и хочется дать ей наружность возможно глубокой древности: хотелось бы сделать как бы копию или модель. У Вас видел я рисунки одной из владимирских церквей, сделанные чуть ли не графом Уваровым, реставрированной по повелению Императора Николая. Нельзя ли доставить их мне, если они есть у Вас, и также Мартынова древности и еще, кажется, в одной из четырех отделений великолепного издания рисунков достопримечательных древностей". Упомянутые рисунки приведены в настоящем издании. Вероятно, именно такой первоначально представлял епископ церковь Саввинского скита. Во второй половине XIX в. в развитии русской архитектуры наблюдается интерес к памятникам древнерусского зодчества. Церковная архитектура ориентировалась на старые традиции, в том числе на московское зодчество конца XVII в. (т. н. московское барокко). Подобные влияния испытала архитектура скитского храма.
В дневнике епископа Леонида о посещении скитской церкви в 1866 г. детьми Александра II - великими князьями Сергеем и Марией, отмечено: "Строгость византийского рисунка и изящество отделанного иконостаса из орехового дерева очень им понравилась".46 Краткое описание Саввинской церкви оставила княгиня Е. Н. Горчакова, посетившая скит в 1880-х гг. "Она [церковь] не велика, но очень красивой готической архитектуры; все наружные стены из мелких красных кирпичей, с украшениями и колонками из белого тесаного камня; иконостас резной, из разноцветного дерева: розового, орехового и сибирской березы". В описаниях монастыря XIX - начала XX вв. скитская церковь упоминается как изящный по архитектуре каменный храм. Историк искусства нашего времени Т.В. Николаева писала о скитском храме: "Церковь сложена из кирпича и украшена белокаменными деталями. Храм миниатюрный, одноглавый, изысканных пропорций. Какой-то неизвестный нам зодчий XIX века создал прекрасный для этого позднего времени памятник, так хорошо вписавшийся в холмистую местность, заросшую соснами и кустарником".
В 1865 г., вновь на средства П.Г. Цурикова, под руководством о. Галактиона были построены еще пять деревянных домов на каменном фундаменте для братии, и шестой дом для келий, трапезы и кухни в окружении деревянной ограды. В 1869 г. территорию скита вновь расширяют и вместо деревянных стен выстраивают каменные. К тому времени стены украшали уже пять башенок. В 1872 г., в десятую годовщину возникновения скита, опять же на пожертвования Павла Григорьевича, обновили здания и выстроили еще несколько келий для братии, в том числе каменный двухэтажный корпус с церковью Святителя Николая. Сохранилось описание Никольской церкви, сделанное одним из паломников, посетившим скит летом 1888 г. "Сразу после утрени мы отправились в скит к ранней обедне. К несчастью, главный скитский храм, замечательный своим иконостасом из какого-то темного дерева, ремонтируется, и служба совершается в келейной церкви, которая находится в пристроенной части скита. Церковь эта во имя св. Николая, выстроенная о. Галактионом, очень маленькая; иконостас в ней дубовый; иконы в изящных серебряных окладах; в западной стене проделано оконце; в это оконце, сказал нам один монах, любил слушать службу церковную в своей келий покойный о. Галактион".
Скит естественно защищен лесом, высокими холмами и рекой. Архитектурный ансамбль скита располагает к уединению. Зодчий XIX в. будто пытался уловить дух, царивший в этом месте около пятисот лет тому назад, подтверждая известное выражение о храме как о молитве в камне. Несмотря на то, что скит старался жить уединенно, посещения гостей все же не удавалось избежать. Часто бывали в скиту высшие церковные иерархи и представители Царствующей фамилии. Именно епископу Леониду приходилось принимать в монастыре и скиту Высоких гостей. Сохранилось довольно подробное описание визита императорской четы, который состоялся 8 июня 1861 г. Настоятель подробно описал его в письме митрополиту Филарету. После молебна, осмотра монастыря и обеда, император сообщил епископу, что более в церковь они не пойдут, а увидятся с ним у пещерки преподобного Саввы.
Далее епископ пишет: "Я предварил Их Величества и встретил их у дорожки, которая от Воскресенского тракта ведет к пещерке. Здесь они изволили выйти из кареты и, окруженные народом шли со мною... Я вошел в пещерку, где пред иконою теплилась, как и всегда, лампада. Их Величества вошли за мною. Я прочитал тропарь преподобному, изменив канон Его следующим образом: за словами - "тем же и Христос, яко пресветла Тя светильника чудесы обогати, Савва, отче наш, моли Христа Бога", - сказав, вместо слов - "моли спастися душам нашим" - моли о Благочестивейшем Самодерж. Великом Государе нашем Импер. Александре Николаевиче, о супруге Его Благочестивейшей и проч., о Наследнике Его и проч. И о всем царствующем Доме Его и всем великом царстве Его. Здесь я поблагодарил Государя как за внимание Его к обители, так и за щедрую милостыню Его обители, ибо мне донесли, что по отбытии моем он призывал казначея и вручил ему 1000 рублей серебром. Обратно подымались не по лестнице, а по дорожке и заходили в новострою-щийся под пещерою храм, который им полюбился местностию и архитектурой". Незадолго до освящения скита, в мае 1862 г., ей. Леонид показывал Их Императорским Величествам уже воздвигнутый храм. В 1860-х гг. Государь Александр Николаевич и Государыня Мария Александровна посещали Саввину обитель и скит довольно часто.
Пожалуй, любимым гостем епископа Леонида в его обители был четвертый сын Императора - великий князь Сергей Александрович. Впервые он был в Саввином монастыре, скорее всего, в 1861 г., в возрасте четырех лет. Доверительные отношения епископа с князем установились зимой 1865 г., когда 8-летний князь Сергей присутствовал при архиерейском служении епископа в Чудовом монастыре. После литургии князь посетил преосвященного и "между ними началось знакомство, которое не прекращалось до последнего времени". Великий князь встречался с епископом в Москве, в Санкт-Петербурге, в подмосковном великокняжеском имении Ильинское и конечно в Саввине монастыре и скиту. Во многом та твердая православная вера, которой отличался великий князь, в детские и юношеские годы была привита ему еп. Леонидом.
Сохранилось подробное описание посещения скита 9-летним Великим князем и его сестрой, 13-летней Великой княжной, в июне 1866 г. "Мы остановились в роще, у самой лестницы, ведущей к пещере, - писал еп. Леонид в своем дневнике. - Резко запели малые здешние колокола. Внизу великого Князя братия встретила с крестом и св. водою. Я ввел в пещеру Князя и Княжну, рассказал им, что сюда преподобный удалялся на молитву, что здесь молились их Родители, помолился с ними и дал им по иконе "Преподобный Савва в пещере". Отсюда взошли мы в церковь, где я прочитал пред храмовою иконою молитву преподобному Савве... Мы вышли из ворот и вошли в другую ограду - в деревянную - ограду келий. Мы заходили в трапезу, оттуда сквозь окно, в которое подается пища, смотрели в кухню. Я спросил Великую Княжну, как нравится ей здешняя местность. Она, смотря на деревья, которые с горы висят над кельями, сказала: "Здесь лучше Ильинского".
Проходя мимо грядки с цветами, она, до цветов большая охотница, дергая за рукав графиню, говорила: "Цветы, цветы". Но мы не догадались поднести ей, тем более что я этого цветоводства и не замечал у нас. В келий наместника мы посидели. Великого Князя я посадил на деревянный диван, и потом, чтобы дать на диване место Великой Княжне, я приблизил князя к себе, а сам сидел у окна на стуле. Отсюда мы поднялись обратно на гору, уже не по лестнице, и разместились по экипажам". На следующий день епископ посетил Великого Князя в Ильинском. В спальне Сергея Александровича, над кроватью, было "несколько икон и множество образов финифтяных".50 Можно сказать наверняка, среди этих образов были иконы пр. Саввы, которыми епископ наделял князя во время его визитов в Звенигород. "После некоторого времени, - далее пишет еп. Леонид в своих записках, - когда я огляделся в комнате и подивился, зачем на коврах разостланы еще коврики из разноцветных суконных бахромок - под столом и кроватью. Великий Князь вдруг встал и начал ко мне подносить эти коврики и говорить: "это из Саввина"; потом груду ложек деревянных, которые у него выскальзали и падали на пол. "Тоже из Саввина". Наконец, на окне полкаравая Саввинского хлеба. Это все им в скиту надавали старцы".
Впоследствии Великий князь приезжал в Саввин монастырь и скит со своей супругой Великой княгиней Елисаветой Феодоровной. В 1880-90-х гг. они бывали в Звенигороде довольно часто, т. к. в летнее время обычно проживали в своем подмосковном имении Ильинское. На протяжении всей своей жизни в. кн. Сергей Александрович считал преподобного Савву одним из своих небесных защитников и сам являлся в земном смысле покровителем звенигородской обители. В историческом описании монастыря конца XIX в. есть следующие строки: "[обитель] никогда не забудет... благосклонного внимания великого князя Сергея Александровича... и всегда будет помнить, что кроме своего святого на небе молитвенника и покровителя, она имеет и на земле своего царственного покровителя в лице Его Императорского Высочества".
Из монастыря в скит можно было пройти двумя путями. Первый предназначался в основном для экипажей. Это была относительно широкая прямая дорога, которая начиналась у северных ворот монастыря, проходила через монастырскую рощу и далее превращалась в Воскресенский тракт, ведущий в Москву через Истру. Отойдя от монастыря чуть более пятисот метров, с этой дороги надо было повернуть налево и спуститься в скит по деревянной лестнице. Второй путь состоял из нескольких узких разветвляющихся тропинок, идущих по низине речки Разводни, бывшей когда-то полноводной рекой, но к XIX в. превратившейся в ручеек. Этот путь был сложнее, но гораздо живописнее. Княгиня Е. Н. Горчакова, посетившая скит в 1888 г., отмечает: "Из монастыря в пещеру и скит проложены через лес две торные дороги, из коих одна широкая для экипажей, и протоптано множество тропинок. В пещерку ведет устроенная у самого входа в скит деревянная лестница в 75 ступеней".
В настоящее время оба пути сохранились почти без изменений. Уже упоминавшаяся лестница, соединявшая скит с большой верхней дорогой, подводила паломников прямо к пещере. За пещерой всегда тщательно ухаживали. По воспоминаниям паломников, в разное время ее устилали листьями можжевельника, ветвями сосны, наполнявшими пещеру благоуханием. К ней можно было подойти, не заходя на территорию самого скита. Почти в каждом описании скита отмечено: "Для удобства богомольцев пещера, памятник молитвенных подвигов преподобного Саввы, находится вне ограды скитской, рядом с алтарем скитского храма, так что всякий, желающий поклониться здесь, имеет всегда свободный доступ". Такой подход был связан с тем, что в скит мог попасть далеко не каждый человек. По правилам скитской жизни, доступ в скиты женщин был запрещен, исключая дни особых праздников. В обычное время инокам, в числе которых были схимники, было необходимо совершенное уединение. Известно, что жизнь в Саввинском скиту основывалась на правилах строгого общежительного устава, введение которого было связано с именем Московского митрополита Филарета (Дроздова).
Скитский храм во имя пр. Саввы Сторожевского был освящен митрополитом Филаретом утром 2 сентября 1862 г. В течение следующего дня митрополит пробыл в Саввине монастыре, и 4 сентября в сопровождении ей. Леонида отправился к Павлу Григорьевичу и Анне Сергеевне Цуриковым. Побыв у них краткое время, Владыка направился в Аносино, и затем в Москву Установлены три даты официальных визитов митр. Филарета в Саввин монастырь: 16-17 июля 1847 г., 25 мая 1858 г., 1 - 4 сентября 1862 г. Все эти даты связаны с праздниками обители; два последних - с освящениями храмов. Но в письмах к епископу Леониду Владыка пишет о звенигородском монастыре с особой теплотой и любовью, которые позволяют предположить, что визиты святителя в обитель были более частыми. Последнее посещение Саввина монастыря Владыкой было связано с освящением скитского храма.
Митрополит Филарет повсеместно возобновлял общежительную форму монашеской жизни. Следует отметить, что православные монастыри Российской империи по способам содержания подразделялись на штатные и заштатные, а по внутреннему уставу - на общежительные и необщежительные. Более обеспеченные штатные монастыри (т.е. получавшие от казны жалование) обычно были необщежительными, в то время как заштатные, существовавшие в условиях скромных и даже стесненных, вводили общежитие. В особножительных штатных монастырях инокам предоставлялись кельи и пища, все остальное, в том числе одежду, каждый добывал сам на собственные средства. Поэтому на иноков не возлагались послушания, т. к. каждый собственными усилиями заботился о себе сам. Одежду и все необходимое монахи покупали сами на жалование, выделяемое государством, на доходы от труд одел аний. Почти у каждого инока в собственности имелись деньги. Единственной обязанностью монахов особножительных монастырей было посещение богослужений и общей трапезы, если таковая имелась. Но обычно в необщежительных монастырях каждый инок питался в своей келье. "Ясно, что такой образ жизни монахов в штатных монастырях не соответствовал аскетическим принципам монашества", - отмечал церковный историк И.К. Смолич. Однако в основном духовный настрой обители зависел не от внешних условий, а от внутреннего расположения самой братии и, в первую очередь, ее настоятеля. Угрешский архимандрит Пимен, приверженец общежительных монастырей, отмечал: "Саввин монастырь во всех отношениях один из лучших штатных монастырей Московской епархии".
В XIX в., казалось, наблюдается ослабление внутренней монастырской жизни, что некоторыми церковными деятелями напрямую связывалось с увеличением необщежительных монастырей. Однако в разговоре митр. Иннокентия (преемника митр. Филарета на Московской кафедре) с еп. Леонидом первым было сказано следующее: "Да, правда, что нужно его [монашество] исправить и укрепить: оно ослабело, но потому, что христианство в обществе ослабело. Кто скажет мне, что ослабевшее монашество уничтожить должно, тому я скажу: не нужно ли, по вашему, и ослабевшее христианство уничтожить?" В XIX в., особенно во второй половине столетия, все чаще в среде русского общества, как церковного, так и мирского, раздавались призывы о повсеместном введении общежития во все русские православные обители. К последним годам архипастырства митрополита Филарета относятся указы Синода о введении в монастырях общежительного устава.
Общее житие возвращало иноков к идеалам первоначального монашества, к традициям преподобного Сергия Радонежского и его учеников. Монахи общежительных обителей все необходимое получают из монастыря, у них нет права собственности, монашеские обеты исполняются гораздо строже.
Митрополит Филарет в течение своего архипастырства усердно насаждал в обителях подобный тип иноческой жизни. Это желание Владыки разделял его викарий, епископ Леонид. По обоюдному желанию иерархов, Саввинский скит в дни своего освящения становится общежительным отделением (частью) необщежительного Саввина Сторожевского монастыря. Тогда в Звенигородский уезд Владыка прибыл специально, чтобы "на месте подвига уединенных молитв препод. Саввы освятить храм, и своим благословением насадить при нем пустынное общежительство". В описании скита конца XIX в. отмечено: "...монашествующие получают от обители все необходимое в жизни; и время богослужения приспособлено к обычаям строгих общежительных монастырей: так, утреннее богослужение всегда начинается в 2 часа ночи, литургия в 8 часов утра, вечерня в 3 часа и затем следует чтение правил". Княгиня Е.Н. Горчакова, бывшая в скиту в 1880-х годах, упомянула, что утреннее богослужение в скиту "продолжается очень долго; обедня и вечерня служатся ежедневно и день заканчивается правилами для братии".
В воспоминаниях другого паломника, в то же время посетившего скит, об особенностях богослужения в скиту есть следующие строки: "В служении литургии здесь мы заметили одну особенность в сравнении со служением ее у нас в Москве в приходских церквах: здесь после великой и первой малой эктении прочитываются сполна оба псалма, положенные по уставу". Скит имел свою усадьбу, которая управлялась руками самих монахов. Скитские иноки, по примеру древних отшельников, изготовляли различные изделия - плели коврики, вырезали деревянные ложки и т.п.
Одним из первых общежительных монастырей, учрежденных митрополитом Филаретом, была Аносинская Борисоглебская женская обитель, находившаяся в ... верстах от Звенигорода. Поселение двенадцати женщин под руководством вдовы княгини Софии Михайловны Мещерской, в иночестве Евгении, получило статус монастыря в 1823 г. Тогда же в новой обители было заведено общее житие по благословению митр. Филарета. Спустя сорок лет, в 1862 г., Владыка впервые посетил Аносино, возвращаясь в Москву после освящения Саввинского скита и учреждения там общежительства. Епископ Леонид (Краснопевков) вспоминал следующее, обращаясь к Аносинским сестрам в годовщину устроения Саввинского скита: "Та любовь во взоре, в голосе, с которою благословил он [митр. Филарет] быть общежитию при пещере преп. Саввы, с которою взирал на общежитие аносинское, с которою благодарил общего нашего благотворителя, показывали нам, как его радует, что от начала его святительства в Москве не переставали одни усовершаться, другие возникать и колоситься и созревать нивы общего монашеского жития ...
От юности чтил он монашество, истинное монашество, как лучший цвет христианства, и самую свойственную для него почву находил в общежительстве, которое и поощрял всемерно. Поэтому охранение, усовершение и распространение того, что сделано им для монашества общежительного, был его завет духовному потомству ... Между этими двумя гранями - учреждением вашей обители в 1823 году и нашего скита в 1862 году, вот сколько общежительных обителей возникло под его рукою, - и не благословенны ли они Богом?" Еп. Леонид обращался к аносинским сестрам в следующих словах: "...к старейшему из общежительств, учрежденных Митрополитом Филаретом, поклон от младшего из них, от скита при пещере преподобного Саввы". Связь между Саввиным монастырем и Аносиной обителью всегда была очень тесной, что доказывает не так давно опубликованная статья СВ. Фомина. Известно, что среди духовных отцов Аносинских сестер были скитские старцы о. Антоний, иеросхимонах Илия, монастырские саввинские старцы иеромонах Николай, иеромонах Стефан.
К старцам в скит часто приходили люди, искавшие духовного совета. В записках одного паломника есть следующие строки о ските, написанные в 1887 г.: "Здесь, среди полной тишины, живут ревнители подвижничества. Впрочем, и сюда нередко приходят богомольцы; иные из них со слезами просят совета и утешения от опытных в духовной жизни людей". На другого паломника большое впечатление произвел схимник "в куколе, испещренном св. изображениями и изречениями и скрывавшем лицо, он казался человеком совсем не от мира сего". Наиболее подробные характеристики скитских старцев сохранились в воспоминаниях игуменьи Евгении (Озеровой). В ее дневнике осталась запись с советами скитского старца схимника Илии, духовника Аносиной обители в 1869 г. Игуменья характеризует его как духовника отличного, духовно направленного и опытного. "Отец Илия видал и знавал многих Оптинских старцев, несколько времени провел на Афоне, в этом хранилище монашества".
Позже старец спасался в Площанской пустыни, а затем попал в число первых иноков Саввинского скита. Аносинская игуменья вспоминает, как в 1873 г. "на первой неделе Великого поста, вызвала меня в Саввинский скит болезнь нашего почтеннейшего и, смею сказать, преподобного старца о. Ильи. Слава Богу! Застала его уже не на болезненном одре, однако еще весьма слабым. Встретив меня по обычаю с отеческой любовию и радушием, утвердил в мысли приготовиться на завтра к приобщению Св. Тайн в скиту. Мы были втроем: сестра о. духовника м. Апполинария, добрая моя Сашурка Лебедева и аз грешная. Много утешилась грешная душа моя. Благодарю Господа и старца!.. Не знаю, за что, почему, отчего, но на душе мирно и радостно, хотя по грехам должна быть скорбь и сокрушение сердца. Конечно, за молитвы старца и других близких". Ниже приводятся советы старца, адресованные игуменьи Евгении и ею же записанные. При чтении этих наставлений надо иметь в виду, что в первую очередь они предназначены не для мирян и не для простых монахов, а для игуменьи, облеченной властью и ответственной за души своих сестер.
1. "Всегда направлять юных к пути откровения, как к необходимому для жизни духовной, и вручать их старшим для руководства, судя по их сердцу и желанию.
2. Было время, на меня собственно находил сильный страх смерти. О. духовный преподал: положить 33 поклона по числу лет земной жизни Господа нашего Иисуса Христа, 10 - Божией Матери, 7 Ангелу - хранителю, итого 50. С помыслами страха бороться усердно. Молитвой Иисусовой отразить его, а врагу говорить: "Что тебе? Умру и к Господу моему пойду, а тебя не боюсь: ни единой власти не имеешь на мне".
3. Иисусову молитву устную творить как можно чаще и четки тянуть сколь возможно, но молитвы умной и сердечной не касаться дерзновенно: для нее нужно безмолвие.
4. Церковной службы как можно держаться; но когда останешься в келий, то или самой прочитать, или с кем-либо другим полунощницу без 17-й кафизмы, шестопсалмие, 12 псалмов, потом 1, 3, 6 час или за каждый час 50 Иисусовых молитв и 7 поклонов, и тогда с мирной совестью остаться можно дома или для отдыха или за делом.
5. Совет вместо заповеди. Однажды просила я у него какой-либо заповеди, т.е. наложить на меня что-либо к постоянному и непременному исполнению. Он на сие сказал, заповедь дело страшное, и неисполнение ее вяжет душу и давшего, и кому дана; и потому заповеди не даю, а совет даю и прошу исполнять его. В случае же нарушения души наши не связаны.
6. Хранить самой и внушать другим мир и любовь; они паче поста и молитвы.
7. Когда творишь молитву Иисусову, то не всегда должно говорить: Г. И. X. С. Б., помилуй мя грешную, а просто: Г. И. X. С. Б., помилуй мя; ибо мы не ведаем судеб Божиих, просим помилования во грехах, а, может быть в то время угрожает какая-либо беда, настойчивое прошение раздражает Господне милосердие. Когда же молишься о содеянном каком-либо грехе, тяготящем совесть твою, то прилагай к молитве Иисусовой слова помилуй меня грешную".
"Во время искушения и помыслов нечистых полезно девствующим и даже постоянно читать тропарь Небесным силам "Небесных воинств Архистратиги". В постоянном наитии сих помыслов полезно постоянно вместо Иисусовой молитвы часто повторять молитву "Царю Небесный".
Вопрос: Почему после приобщения Святых Тайн, или вообще, когда душа лучше расположена, а угнетена суетою, людьми, внешностию, разговором, желает уединения и сосредоточения, а обязанность требует общения и пребывания с людьми, находит раздражительность, которая и проявляется в словах и может нарушить мир? Как поступать -отдаляться от всего и пребывать одной, или дать уму развеяться и взойти в обычный круг действий? Не от врага ли это желание уединения, потому что не с кротостью переносится лишение оного?
Ответ: Раздражительность, хоть имеет видимый и добрый предлог, происходит от врага, желающего всегда нарушить мир душевный, особенно после приобщения Св. Тайн. Блюстись должно, чтобы не удалить из сердца благодать Христа Спасителя нашего. Этот день Великий, советую, хоть под предлогом болезни, провести в тишине. Знаю, долго невозможно по положению начальственному, но хоть до вечерни побудь в тишине. На необходимое ответь кратко, а если можно, через кого-либо другого ответь. Предлог болезни, хотя и не истинный, но в этом случае "ложь во спасение".
Духовник Аносинских сестер был вынужден часто покидать свое уединение и посещать духовных дочерей. "Того же года в Успенский пост мы говели", - вспоминает игуменья Евгения. "Наш преподобный старец отец-духовник Илия пробыл по обычаю с лишком неделю; беседуя о необходимости отсекать всякого рода пристрастия, дабы избежать ответа перед Богом за удовлетворение страстям своим, рассказал о себе следующее. "Когда я жил еще в миру, был молод, постоянно страдал кровотечением из ноги; врач посоветовал мне нюхать табак, и точно кровь унялась; но я так привык к табаку и такое возымел к нему пристрастие, что не так как лекарство употреблял, но не мог обойтись без него самое короткое время.
Когда поступил я в Площанскую пустынь и предал себя старцу в руководство (который и доселе жив, и я веду с ним духовную переписку), то он советовал оставить табак, как пристрастие неприличное и даже греховное в монастыре, толкуя мне, что каждый член, служивший пристрастию, будет осужден; что Господь все прощает, Его милосердие покрывает всякий покаянный грех, когда он не повторяется, а так как в нюханье табаку нет и раскаяния, ибо не почитают это пристрастие за грех, то оно остается непрощено и что, ежели я буду продолжать, то будет осуждено мое обоняние на ощущение вечного зловония; прочие грехи, как покаянные, простятся, а нос понесет осуждение.
Слова не помогали, старец отучал, унося мою табакерку, я же в бумажке носил табак; наконец, за слово его, начал бросать, но не мог воздержать себя и опять начинал нюхать. Видя свою немощь, усердно и постоянно молился Владычице, чтобы Она открыла мне тайну слов старца и отняла бы от меня греховное пристрастие. По разным обстоятельствам я должен был оставить Площанскую пустынь и перешел в скит Саввы Сторожевского в самом начале его устроения. Продолжал молиться Владычице и бороться со своей страстью, и вот однажды, подойдя к своему искушению, т.е. к табаку, ощутил от него такое нестерпимое зловоние, которого подобного нет на земле, так что несколько дней сряду оно меня преследовало.
Тогда-то я понял, что говорил мне старец; понял, что Владычица услышала молитву мою, и бросил табак совершенно. Кровь снова появилась, но я небрегу о сем: это кровотечение, хотя докучно и неприятно, но облегчает голову и зрение; лучше его потерпеть, чем в будущем ощущать вечное зловоние за греховное пристрастие". Вот вам пример, как очищение души должно идти впереди всего. Жизнь старца не сократилась: ему 80 лет, здоровье его не пострадало". К сожалению, других письменных свидетельств о жизни старцев Саввинского скита почти не сохранилось.
Далее: Возникновение скита - продолжение
