Троице-Сергиева пустынь расположена на южном берегу Финского залива...
Троице-Сергиева пустынь расположена на южном берегу Финского залива, километрах в двадцати (с небольшим) от Петрограда по Петергофскому шоссе. «Направо от монастыря виден через водное пространство громадный Петербург с ярко позлащенными куполами и шпицами церквей, колоколен и башен: налево, на ближайшем плане монастырского берега — величественный стрельнинский дворец с пышным вековым садом, примыкающим к заливу, а в дальнейшей перспективе — Кронштадт, как бы выходящий из морского лона, со своим лесом мачт и грозными гранитными фортами, рассеянными, как скалы, по влажной стихии».
Километрах в двух от пустыни была станция Сергиевская (ныне Володарская) Балтийской железной дороги.
В первой четверти XVIII столетия на месте пустыни была Приморская дача, носившая название «мызы» (финск. moisio — загородный дом, дача). Дача принадлежала великой княгине Екатерине Иоанновне, дочери царя Иоанна Алексеевича. В 1717 году Екатерина Иоанновна вышла замуж за герцога Мекленбург-Шверинского Карла-Леопольда. Ветхая дача была приписана к Стрельнинскому загородному дому императрицы, но оставалась заброшенной и незаметно разрушалась. Так продолжалось до 1732 года. 13 сентября 1732 года Анна Иоанновна послала указ в Дворцовую контору следующего содержания:
«Указали мы приморскую дачу, которая преж сего была сестры нашей благоверной государыни царевны и великой Екатерины Иоанновны и приписана к Стрельнинскому дому, отдать Троицкаго Сергиева монастыря Архимандриту Варлааму в вечные владения, и на оную дачу дать ему из Дворцовой конторы данную и повелеваем нашей Дворцовой конторе учинить о том по сему нашему указу».
22 сентября 1732 года императрица подписала еще указ:
«Сего сентября 13 дня по посланному нашему в оную контору указу за подписанием нашея собственныя руки, велено приморскую дачу, которая преж сего была сестры нашей... Екатерины Иоанновны, и приписана к Стрельнинскому нашему дому, отдать Троицкаго Сергиева монастыря Архимандриту Варлааму в вечное владение... А ныне указали мы вышеписанную-ж Приморскую дачу отдать Троицкому Сергиеву монастырю и Архимандриту Варлааму, и кто по нем в оной обители Архимандриты будут в вечное владение...»
Дворцовая контора в сентябре того же года выслала данную на дачу в Троице-Сергиев монастырь «Архимандриту Варлааму, и кто по нем во оной обители Архимандриты будут».
Выступая с речью во время обеда в братской трапезной Троице-Сергиевой пустыни 5 июля 1866 года, В.И. Аскоченский так обрисовал дачу: «Всечестные отцы и братия и достопочтеннейшие посетители! В благознаменитый день праздника нашего мысль моя невольно переносится к тому времени, когда все пространство и все богатство этой обители, как гласят современные документы, составляла дача, длиннику тысяча, поперечнику сто сажен, поросшая лесом; а на ней две избы, мерою по три сажени; между ними сени двух сажен с половиною; в сенях чулан и иное строение ветхое, крытое дранью. К оным избам двор обнесен худым забором; от тех же изб в близости погреб с надпогребицею двух сажен, ветхий же... Церкви не было ни одной...»
В то время Троице-Сергиев монастырь имел 82 450 душ приписных крестьян и несколько тысяч десятин земли.
Поэтому дача для монастыря не являлась ценным приобретением. Но для самого архимандрита подарок императрицы имел большое значение. Во-первых, «около двух лет... домик царевны Екатерины Иоанновны служил для архимандрита Варлаама загородным монастырским подворьем и просто летнею дачею, для отдохновения от трудов в уединении и молитве». Во-вторых, а может быть это и самое главное, для архимандрита открывалась возможность основать обитель. В то время поблизости от столицы не было монастыря, где бы житель Петербурга мог духовно отдохнуть и помолиться. В таком монастыре была большая нужда. Надо полагать, что архимандрит Варлаам это отлично понимал и больше других сокрушался об отсутствии подобного монастыря. Наконец, предоставилась возможность осуществить заветную мечту. Этому способствовали следующие распоряжения императрицы. В 1734 году Анна Иоанновна специальным указом передает архимандриту Варлааму деревянную церковь Успения Божией Матери при загородном доме царицы Параскевы Федоровны.
Эту церковь разрешалось разобрать, перевезти на приморскую дачу, там вновь собрать и освятить. Указом 20-го ноября 1734 года: «...велено: вышеобъявленную по имянному ея императорскаго величества указу пожалованную из дому блаженныя памяти великия государыни царицы и великия княгини Параскевы Федоровны церковь Успения Пресвятыя Богородицы, по перевозе из Санкт-Петербурга и по постановлении ея на помянутой онаго Троицкаго Сергиева монастыря Приморской даче, освятить во имя Преподобного Сергия чудотворца Радонежского и для того освящения дать вам из Святейшего Синода за указанные пошлины освященный Антиминс Троицкого Сергиевого монастыря Архимандриту Варлааму, келарю, иеромонаху Леонтию Яковлеву, казначею, иеромонаху Питириму Фаминцыну с братиею».
Загородный дом царицы Параскевы Федоровны находился на набережной Фонтанки между Лештуковым переулком и Семеновским мостом против Апраксина переулка. Церковь была разобрана, перевезена на приморскую дачу и собрана. В журнале канцелярии Св. Синода 6 июня 1735 года записано «доношение» архимандрита Варлаама, который сообщал: «...Церковь Успения Пресвятыя Богородицы на Приморскую того монастыря дачу, отстоящую от Санкт-Петербурга на 24 версте, перевезена и поставлена и мая 12-го дня им, Архимандритом, освящена во имя преподобного Сергия Радонежского чудотворца, в которой и священнодействие взятыми из монастыря и обывающими тут иеромонахами, иеродиаконами и монахами совершается». В этом же году 5 июля Анна Иоанновна «шествует на праздник преп. Сергия и кушает у духовника архимандрита Варлаама» уже в новой обители.
Для братии были выстроены деревянные келий, а для настоятеля — каменный флигель. Все постройки были обнесены деревянной оградой. Для дальнейшего расширения обители и для ведения своего хозяйства, которым насельники должны были, в основном, поддерживать себя материально, отец Варлаам купил у разных лиц три участка земли, прилегавших к территории дачи. Вся земля, вместе с подаренною императрицей (41 десят.) составила 400 десятин.
Для ведения работ в монастырском хозяйстве архимандрит поселил близ дачи семь крестьянских семейств, которые были приписаны к Троице-Сергиеву монастырю. Эти крестьяне положили основание подмонастырской слободе.
В первое время пустынь не имела особого штата монахов. Для совершения богослужения сюда присылались лица из числа братии Троице-Сергиева монастыря. Управлял юной пустынью ее основатель архимандрит Троице-Сергиева монастыря Варлаам. Новая обитель в первые годы своего существования называлась Приморской Троице-Сергиева монастыря дачей. В ризнице Троице-Сергиевой пустыни хранилась книга Триодион (Триодь постная). В этой книге архимандрит написал: «Сия книга Триодь Троицкого Архимандрита Варлаама Высоцкого келейная, а дана вкладом в Петербурге в приписную Пустыню Сергиевскую, что близ Стрельны мызы...» Так назвал новую обитель сам основатель.
Описывая события 1730 года, церковный историк Чистович затронул вопрос о личности архимандрита Варлаама Высоцкого.
«Что за лицо был духовник императрицы — Варлаам?» — спрашивает автор и далее отвечает: «Нам не случалось ни читать, ни слышать, чтобы это лицо заявило о себе чем-нибудь со стороны ума, характера и разумного труда на пользу Церкви. Напротив, все свидетельства выдают его человеком малообразованным, искательным, льстивым, наружно-благочестивым, но разборчивым на средства к достижению своих целей.
Мы не знаем, с чего и как началась его карьера, но в 1710 году встречаем его Переславским архимандритом и духовником императрицы (в ту пору еще просто) Екатерины Алексеевны».
В другом сочинении говорится об архимандрите Варлааме следующее:
«О происхождении, воспитании и о первоначальной службе его положительно ничего не известно. Но если судить по письмам, дошедшим до нашего времени», то видно, что Варлаам был человек, по тогдашнему времени, достаточно образованный. В 1710 году впервые становится известною личность его в качестве настоятеля Троицкого Данилова монастыря в Переславле-Залесском, и уже в то время его знала и отличала от прочих царская фамилия».
Из всех отзывов историков об архимандрите Варлааме только Чистович и Кантемир отрицательно характеризуют о. Варлаама. Ниже будет приведен ряд отзывов, противоречащих Чистовичу. Отсутствие же сведений о Варлааме совсем не является показателем его отрицательных качеств. Недостаток сведений о жизни и деятельности Варлаама Высоцкого скорее следует объяснить тем, что до половины XIX века им никто не интересовался. В письме А.А. Потапову (генерал-адъютанту, командующему Виленским военным округом) СМ. Сухотин (советник Московской Дворцовой конторы в звании камергера) писал 22 февраля 1873 года:
«Полагаю, что архимандрит Варлаам повертывается в своей могиле, так как до сих пор очень мало интересовались его памятью. А теперь, благодаря твоему участию, все архивы засуетились, только, кажется, бесплодно».
Тогда, конечно, историки не располагали большими сведениями об основателе Троице-Сергиевой пустыни.
Только к концу XIX столетия сведения об архимандрите Варлааме были пополнены благодаря стараниям делопроизводителя пустыни Павла Петровича Яковлева. Яковлеву удалось из разных архивов нашей страны собрать богатый материал, по которому теперь можно составить правильное представление о личности архимандрита Варлаама.
В черновых книгах «О обретающихся в Даниловом монастыре монахах, с показанием коемуждо имени и лет и протчего к сведению потребного», поданных в духовный приказ 1723 году февраля 22 дня, против имени Архимандрита Варлаама пишется: «Мирское имя Василий, монашеское — Варлаам, фамилия Высоцкий. 58 лет от рождения, от пострижения 23, пребывания — 13. Монашество принял в Борисоглебском Переславском монастыре, что на песках. Какого чина и которого города — Переславля-Залесского, попова чину».
Из этих показаний видно, что Варлаам, в миру Василий Высоцкий, родился в 1665 году. В собственноручной его надписи в Триоди постной, подаренной в пустынь, сказано: «...вечно поминать за упокой родителей его Антипы, Ксении, Мавры». «В Сергиевой пустыни... вспоминались по синодикам имена рода отца Архимандрита Варлаама точно так, как они обозначены на листах собственной книги его — Триоди постной, пожертвованной им в обитель...»
Основываясь на имеющихся показаниях, можно сделать следующий вывод. Архимандрит Варлаам, в миру Василий Высоцкий, родился в селе Домодедово на реке Пахра Подольского уезда Московской губернии в январе 1665 г. Слова «попова чину» говорят о его пребывании в сане священника, а не о происхождении из семьи священника.
О воспитании и образовании Василия Антипиевича известий не сохранилось. Из собственных показаний его видно, что он еще в отроческом или юношеском возрасте пришел в Борисо-Глебский монастырь, что на горе в Переславле-Залесском. Можно не сомневаясь сказать, что юноша был благочестиво настроен, потому что в таком возрасте уходил в монастырь только тот, кто горел желанием отдать свою жизнь на служение Богу. Надо полагать, что юноша получил хорошее воспитание в родительском доме.
Когда Василий пришел в Борисо-Глебский монастырь, там был еще жив схимонах Корнилий, в дальнейшем прославленный Господом и известный в Русской Церкви под именем преподобного Корнилия. При нем Василий был сначала послушником, а потом белым попом. Нет возможности объяснить, почему Василий был белым попом, а не иеромонахом. Архимандрит Леонид предполагает, что «Варлаам оставил Москву, вероятно, с одной стороны, потому, что был в то время вдовцом и желал последовать общему обычаю того времени постричься в монашество». Но такое предположение не находит себе подтверждения. Сам Василий об этом нигде не говорит, да и трудно представить, чтобы благочестивый юноша оставил монастырь ради вступления в брак. Вся жизнь архимандрита Варлаама противоречит такому предположению.
С преподобным Корнилием Василий Антипиевич подвизался в оном монастыре не менее пятнадцати лет. Из дальнейшей его жизни известно, что 1 января 1684 года Святейший Патриарх благословил его образом Благоверного князя Даниила, «когда он приходил к его святейшеству с имянинным пирогом».
В 1692 или 1693 году отец Василий был переведен в Москву, в церковь Рождества Богородицы, что в Кремле. Эта церковь построена была великой княгиней Евдокией, супругой Димитрия Донского, в 1392 году, на месте бывшей деревянной церкви Воскресения Лазаря, обращенной в придел. После пожара в 1473 г. церковь Рождества Богородицы, бывшая на сенях царициных хором, поднята в уровень с сенями кирпичного здания и сооружена над древними белокаменными сводами церкви святого Лазаря. Эту церковь посещали княгини и царицы. В ней они брали молитву после родов и присутствовали на богослужениях. Местные образа украшались княгинями драгоценными камнями и ризами.
О служении отца Василия в Рождественской церкви известно следующее.
«В Рождественском соборе вверху на сенях Кремлевского Дворца был в 1699 году первый по протопопе священник Василий Антипиев, в последствии Троицкой Сергиевской Лавры архимандрит Высоцкий — духовник государыни императрицы Анны Иоанновны».
Через некоторое время отец Василий был уже первым священником в той же церкви. Об этом сообщает П.П. Яковлев. «12-го марта 1872 года Николай Васильевич (Качалов) вручил мне: 1) Выписку из книги Дворцового приказа об окладах попам Рождественского собора вверху на сенях, из которой выписки видно, что из трех попов того собора первым был Василий Антипиевич...»
В Рождественской церкви отец Василий служил до 1700 г. В этом году он вновь возвращается в Борисо-Глебский монастырь и принимает монашеский постриг с именем Варлаама. В 1704 году отец Варлаам возводится в сан игумена и оставляется настоятелем этого же монастыря до 1709 года. В это время Господь сподобил его быть свидетелем прославления преподобного Корнилия, при жизни которого отец Варлаам начинал свой подвиг в Борисоглебском Переславском монастыре. Случилось это так. В Переславле-Залесском рабочие рыли котлован под фундамент для новой церкви и обнаружили святые мощи преподобного Корнилия. К 1705-му году была построена церковь в честь Смоленской иконы Божией Матери.
Царевна Наталия Алексеевна, с благословения преосвященного Стефана, митрополита Рязанского, предложила перенести святые мощи преподобного Корнилия в новую церковь. По этому поводу она писала к игумену Варлааму:
«Государь мой батюшка Варлаам Антипьевич. Здравствуй на множество лет.
Известно тебе буди, что я митрополиту говорила, что (б) перенес мощи Корнилиевы и свидетельствовать, и он сказал, чтобы де приехали ко мне старцы того монастыря и рассказали б какое де ево житие было и как ево переносили, каков он цел и ка(к) мир тек в себе де мне подробну сказали. И ты как изволишь изволителъ быть в Москве, так не извольте замешкать...»
Новый храм был освящен. Святые мощи преподобного Корнилия были свидетельствованы, переложены в новую раку и перенесены в новый храм. В перенесении святых мощей принимали участие: святитель Димитрий, митрополит Ростовский, строитель Никольского монастыря Питирим и игумен Варлаам Высоцкий. Но все это совершилось частным порядком, без канонизации Корнилия Русской Православной Церковью. В дальнейшем из-за этого против Варлаама начато было дело, доставившее ему много неприятностей. Архимандрита Варлаама обвиняли в том, что он без благословения церкви прославлял Корнилия.
В 1722 году отец Варлаам подал объяснение на имя Петра I.
«В нынешнем 1722 году, феврале месяце, по доношению обер-инквизитора Пафнутия был я нижайший взят в Святейший Правительствующий Синод и допрашивай о переносе мощей Корнилия и Даниила, о чем явно во оном его инквизитора доношении, а как переносили Корнилия из часовни, тогда я был белым попом вверху в Рождественском соборе, а переносили по челобитью того монастыря строителя Андреяна с братиею и подписанию на той челобитной президента преосвященнейшего Стефана, митрополита Рязанского и Муромского.
И как ее высочеству блаженной памяти государыне царевне Наталии Алексеевне, Никольского монастыря игумен Варлаам доносил словесно, что Корнилиево тело нетленно, только малая часть тленна и на груди у него мокроты было, и ту мокроту снял он, игумен Варлаам и положил в пузырек стеклянный и тою мокротою помазал слепой девке глаза и от того стала видеть и с того времени государыня царевна изволила намерение положить: как будут церковь святить, тогда и гроб Корнилиев, разрыв, осмотреть, как доносил Никольский игумен Варлаам; и как церковь достроили и изволила государыня царевна звать на священие церкви онаго Рязанскаго митрополита и он отказался за немощию и велел он звать Ростовского митрополита Димитрия и притом изволила государыня царевна говорить, чтоб и гроб Корнилиев осмотреть и перенести и с позволения словесного оного митрополита Рязанского, изволила приказать позвать митрополита Димитрия и быв, церковь святил и гроб Корнилиев разрыть велел, и увидели то тело тленно, одни кости и мало частей с кожею и призвали тое девку, про которую доносил ее величеству Никольский игумен о слепоте и о исцелении ея и та девка сказала ее высочеству государыне царевне и митрополиту Димитрию, что была слепа, а стала видеть от помазания той мокроты, что с груди снята в Корнилиеве гробе и у той девки взята о том скаска за рукою брата ее девки родного Василия Тиголева и по той скаске царевна и митрополит Димитрий и я почитали за Святого, а письменно оной митрополит хотел объявить... царевне впредь, только оставил, сочиня в том монастыре тропарь, да кондак и после того ее высочество указала столярам своим сделать кипарисный гроб и обить парчею, а митрополит Димитрий приказал положить в оной новый гроб священному чину, и под те кости велел сделать бумажник и убрать, как и до ныне обретался, и по тому убранию во гробе убранные кости осмотрели... царевна и митрополит Димитрий и перенесли в церковь и пели панихиду и поставили на место идеже до ныне обретался в Переславле-Залесском в Борисоглебском монастыре, а я никаким притвором чудес не писывал и никому не велевал...»
Далее: Но это объяснение не удовлетворило членов Синода...
