Устроение мужской общины

Устроение мужской общины

В 1860-е годы по благословению святителя Филарета Василием Ивановичем в Павловском Посаде для ищущих постнического жития было основано мужское общежитие. Митрополит Филарет лично дал правила новоустрояемой общине.

«Житие монашеское, — назидал святитель, — Должно быть благоустроено на незыблемом основании слова Божия, при пособии наставления и примеров святых отцов, ибо только на сем основании здание духовной жизни и спасения воздвигается прочно и благонадежно, а что строится на песке помыслов и желаний человеческих, то не твердо и угрожает падением великим...

Дающий обет целомудрия должен внимать слову Христову: «Могий вместити, да вместит» (Мф. 19, 12) и слову апостольскому: «Не оженивыйся печется о Господних, како угодити Господеви» (1 Кор. 7, 32)...

О благотворности послушания, о потребности духовного руководства об опасном поползновении жить по своей воле должно вразумлять себя словом премудрого Соломона: «Имже несть управления, падают аки листвие, спасение же есть во мнозе совете» (Притч. 11, 14).

От сих главных начал должны происходить и к ним быть применяемы все правила и распоряжения, благоустрояющие монастырское братство, простирающиеся не только на жизнь духовную и нравственную, но и на состояние внешнего благочестия и хозяйства...»

Во владениях Якова Ивановича Лабзина был выстроен двухэтажный дом, в котором поместилась братия в числе одиннадцати человек.

Василий Иванович устроил себе рядом отдельную келью и в ней принимал приходящих к нему людей. Эта келья стала местом молитвенных и постнических трудов последних лет его жизни,

«Будучи активным монархистом, — пишет советский автор-атеист, — Грязнов в личной жизни своей был ханжа и нередко любил представляться благочестивым старцем, действуя в таком смысле на простых, доверчивых людей. И для обмана суеверных, простых душ построил себе, среди нового дворца, простой деревянный сруб, келью».

Когда некоторые люди советовали Василию Ивановичу не благотворить врагам своим, он говорил: «Добродетель сама по себе сладка», а на злоречие своих врагов отвечал: «Пусть говорят — во льду не найдут огня».

Воздержание старца было безмерное, всякую пищу он вкушал более для вида. Всегдашняя благочестивая настроенность мыслей и преданность воле Божией порождала в нем сердечное умиление, и тогда он говорил: «Блажен муж, ему же не вменит Господь греха, и еще блаженнее, если не будет во устнех его лесть».

«...Плодотворно действовали все поучения старца Грязнова, — пишет О. Я. Лабзина, — бывало, когда дает советы, — то сам плачет и других плакать заставляет, и возвратясь от него, по силе возможности, все старались об исправлении своей жизни...»

...Труды и подвиги Грязнова бессмертны, как для церкви, так равно и для общества Павловского Посада. Доблести его пройти молчанием нахожу неудобным, так как многие, знающие его, как светские, так и духовные, удостоверяют, что старец Грязнов был преисполнен даром особой благодати. При глубокой подвижнической жизни — он был истинным патриотом, который не знал границ любви к престолу и отечеству. Он так относился к царствующему дому, что Царь — помазанник Божий или Бог земной; что сердце царево — в руке Божией; преданность к Царствующему Дому должна быть беспредельной. Грязнов говорил, что все зависит от воспитателей, — и что таковые правила следует им прививать к своим воспитанникам с юности. Старец всегда говорил: «будем просить Бога, будем надеяться, что Бог молитвами всех святых своих спасет Царя и Россию».