Свято-Лукианова мужская пустынь
Богородице-Рождественская Свято-Лукианова мужская пустынь.
Адрес Свято-Лукиановой пустыни: 600611, Владимирская обл., Александровский р-н, п/о Бакшеево, д. Лукьянцево.Телефон Свято-Лукиановой пустыни: (49244) 2-66-89.
Проезд к Свято-Лукиановой пустыни на автомобиле: из Москвы по Ярославскому шоссе (трасса М8) проезд до населенного пункта Верхние Дворики. При въезде в населенный пункт - поворот направо на г. Александров. Проезд через г. Александров по главной дороге. При выезде – поворот налево на пустынь в деревню Лукьянцево.
Сайт Свято-Лукиановой пустыни: http://www.slpustin.ru
История Свято-Лукиановой пустыни.
Явление иконы Рождества Пресвятой Богородицы.
История Лукиановой пустыни начинается с события, которое произошло в 1594 году. В селе Игнатьеве, недалеко от Александровой слободы, был построен деревянный храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы по велению царя Феодора Иоанновича и по благословению Святейшего Патриарха Иова.
Однажды священник этой церкви отец Георгий, войдя в неё перед началом богослужения, не обнаружил храмовой иконы Рождества Пресвятой Богородицы. Несмотря на усиленные поиски, икону найти не удалось. Однако через несколько дней один из местных жителей в ближайшем лесу обнаружил пропавшую икону. «И абие явися ему то дражайшее сокровище – святая Богоматере икона. Оле чудесе, стояща о себе, на воздусе…»
Когда возвещено было об этом священнику и прихожанам, они поспешили к узанному месту, и воочию все увидели то, о чем поведал им человек ,первым увидвеший чудо Божие. «Они же падше пред образом Пресвятые Богородицы со слезами молящееся на мног час». А затем икона с благоговением и страхом была взята, завёрнута в фелонь и отнесена обратно в храм. Через некоторое время всё повторилось вновь: необъяснимое исчезновение иконы из храма, появление её в том же пустынном месте и стояние «на воздусе». Икона во второй раз была возвращена в храм и вскоре снова явилась на пустынном месте. Тогда, посоветовавшись с прихожанами, отец Григорий обратился к святителю Иову, Патриарху Московскому с просьбой благословить перенесение деревянного храма из села Игнатьева на место чудесного явления иконы Пресвятой Богородицы. Благословение Святейшего Патриарха было дано, и храм и икона были перемещены на новое место.
Во времена нашествия поляков церковь была разграблена и долго находилась в запустении. Крыша на ней прогнила и обвалилась, многие иконы «облиняли», только чудотворный образ Рождества Пресвятой Богородицы да запрестольный образ Пресвятой Богородицы Смоленской Одигитрии сохранились неповреждёнными.
В середине XVII столетия на этом месте преподобным Лукианом была основана монашеская обитель в честь Рождества Пресвятой Богородицы, впоследствии названная Лукиановой Пустынью.
Свято-Лукианова пустынь в XVII-XX столетиях.
Перед кончиной преподобного Лукиана братия начала скорбеть: « “…оставляеши нас, отче, сирых”. Преподобный же, утешая их, глаголя: “Не скорбите, братие. Вручаю вас Господу Богу и Пречистой Его Матери. Разумно же вам буди о сем. Аще Господь грехи моя отпустит и дерзновение буду имети ко Всемилостливому Богу, места сия оба не оскудеют, но прославит их, и распространятся по моем отшествии, и царские лица посещати их будут”».
В писцовых книгах 1675 года храм, построенный преподобным Лукианом в 1649 году, описан так: «В государевой дворцовой Старослободской волости на болоте монастырь Рождества Пресвятой Богородицы, Лукианова пустынь, а на монастыре церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы, древяна на каменное дело о пяти главах, главы чешуйчатые, кресты обиты белым железом, а в церкви Божье милосердие…»
В храме было сто образов. Справа от царских врат был образ Спаса Вседержителя Нерукотворного, затем храмовой чудотворный образ Рождества Пресвятой Богородицы в житии. Слева от царских врат находилась почитаемая икона Пресвятой Богородицы «Страстная», по преданию, принесённая преподобным из Москвы.
Преемником преподобного Лукиана и вторым после него настоятелем пустыни был преподобный Корнилий. С 1658 года он был «… учинён строителем и духовником… обеими обительми, своею и девическою. Сей муж блак сый и добре пасяще своя духовныя овцы и изряден проповеди слова Божия».
Божиим изволением, молитвами Пресвятой Богородицы и государским жалованием более двадцати лет преподобный Корнилий подвизался в устроении обителей, основанных преподобным Лукианом, и неотступно следовал его завещанию, «поучая всегда братию в послушании бытии безроптивном, в любви же нелицемерей, в целомудрии и нестяжании, и никомуже что свое имети, но все обще, в церкви же беседовати друг с другом не попуская. На трапезе же в молчании пребывати, от трапезы же восставшим в келии своя отходити с молчанием… и не уклонятися на некия беседы, ниже ко иному в келию приходити… не имети отнюдь мудрование свое кому, но готовы бытии ко всякому послушанию». Преподобный Корнилий восстановил монашеское общежитие в Успенской девичей обители, постоянно обучая сестёр науке духовной жизни.
Со временем по ходатайствую игумении Успенского монастыря Анисии было получено благословение у святителя и грамота, в которой преподобному Корнилию предписывалось жить в этом монастыре ,а в Лукианову пустынь ездить «из недели в неделю».
Духовное окормление насельниц Успенского девичьего монастыря, начатое преподобным Лукианом и Корнилием, не оскудевало и в последующие времена. Об этом свидетельствуют записи в синодиках Успенского девичьего монастыря XVII-XVIII веков, а также послужные списки монахов пустыни, составленные в XIX и в начале XX века. Духовное наставничество было продолжено иеромонахами Ефремом и Иоасафом, игуменами пустыни Макарием, Иоасафом и Аароном, иеромонахом Авелем. Пследним духовником Успенского девичьего монастыря перед его закрытием был настоятель Лукиановой пустыни игумен Игнатий.
При преподобном Корнилии в Лукиановой пустыни в 1659 году был воздвигнут второй храм – в честь Богоявления Господня (этот храм был тёплым в отличие от первого холодного в честь Рождества Пресвятой Богородицы). Богоявленский храм простоял десять лет, после чего преподобный Корнилий испросил благословения у Патриарха разобрать его и построить заново. Была построена «… церковь тёплая деревянная ж Богоявления Господня… <…>
Против тёплой церкви колокольня шатровая, на ней семь колоколов, часы железные приведены к тем же колоколам». В писцовой книге за 1675 год читаем: «В монастыре пятнадцать келий, в них живёт старец Корнилий с братией. Святые ворота шатровые. Монастырь огорожен забором. За монастырём двор конюшенный и скотцкий».
Вновь построенный Богоявленский деревянный храм за ветхостью был разобран в 1680 году, и дано было благословении на строительство нового каменного храма Богоявления Господня с приделом во имя великомученика Феодора Стратилата, Ангела Хранителя царя Феодора Алексеевича. Так преподобный Корнилий достойно почтил вечною молитвенною памятью царя-благодетеля, своего современника, который за шесть лет своего царсвтования жаловал Лукианову пустынь как личными неоднократными посещениями, так и хорошими вкладами.
Освящение каменного храма было при преемнике преподобного Корнилия настоятеле отце Евагрии. Две главы храма были покрыты деревянной чешуёй, крест белым железом, а крыша тёсом. Внутри храма всё было просто, чуждо вычурности, всё располагало к молитве, стены не были расписаны вплоть до XX века. Иконы в иконостасах двух приделов – Богоявления Господня и великомученика Феодора Стратилата – были больших размеров, не покрытые ризами. Их украшали чеканные серебряные венцы позолоченные с каменьями, а также ожерельца из жемчуга. В четырёхярусном иконостасе главного придела справа от царских варт помещались храмовая икона Богоявления Господня, с слева от них – Иверская икона Божией Матери. Это был один из ранних списков с иконы, принесенной с Афона в Москву в царствование Алексея Михайловича. Так Вратарница Горы Афонской с конца XVII века охраняла Лукианову обитель.
В трапезной части храма на первом столпе висел образ Рождества Пресвятой Богородицы, а вокруг образа, представлявшего собой средник, были написаны Господские и Богородичные праздники; они находились под серебряным золочёным окладом.
На колокольне было пятнадцать колоколов: один большой, один повседневный весом в 21 пуд 28 фунтов, семь малых и ещё шесть малых. Помимо этих колоколов при Богоявленском храме, был ещё колокол при соборе, затем у ворот и в келии настоятеля.
Под храмом были сделаны «полатки» для хранения монастырского имущества и хозяйственных припасов.
В храме Богоявления Господня в особом помещении находилась ризница обители, в которой хранились два древних Евангелия московской печати (одно 1677 года, а другое 1685 года), богато украшенные, два сребропозолоченных креста с частицами мощей – клады почитателей Лукиановой обители, церковные сосуды – вклад Великой княгини Натальи Алексеевны. Здесь хранились и четыре грамоты царя Феодора Алексеевича 1677, 1678, 1680 и 1681 годов и другие монастырские документы.
Кончина преподобного Корнилия последовала 11 (24) августа 1681 года. Преподобный был погребён в склепе под алтарём Троицкого собора Александровского Успенского монастыря. Память святого издавна праздновалась в обеих обителях: ежегодно в день преставления преподобного Корнилия у его надгробья совершались панихиды при большом стечении народа.
В 1995 году святые мощи преподобного Корнилия по благословению архиепископа Владимирского и Суздальского Евлогия были подняты и в настоящее время почивают в правом приделе Троицкого собора Успенского монастыря.
Монастырское благоустроение в XVIII веке.
Последние годы XVII века были знаменательны для пустыни тем, что именно в это время усердием келаря Чудова монастыря и постриженика Лукиановой обители иеромонаха Иоасафа (Колдычевского) началось строительство пятиглавого каменного собора на том самом месте, где явился образ Царицы Небесной и где стоял первый деревянный храм Рождества Пресвятой Богородицы. Собор был освящён в 1712 году по указу царя Петра Алексеевича и благословению митрополита Стефана, Местоблюстителя Патриаршего Престола, в настоятельство Лукиановой пустыни строителя отца Авраамия. При освящении присутствовал царь Пётр Алексеевич и его сёстры, царевны Мария Алексеевна и Феодосия Алексеевна.
Собор был пятиглавый, имел паперть. Средняя глава собора была крыта белым железом, четыре других были крыты зелёной черепицей. Кресты на главах были вызолочены. В соборе был пятиярусный резной вызолоченный иконостас. Справа от царских врат был древний образ Всемилостливого Спаса в сребопозлащённой ризе, а за ним в ряду чудотворный образ Рождества Пресвятой Богородицы в виде средника, вставленного в икону с клеймами жития Пресвятой Богородицы. В украшении собора участвовали царские изографы школы иконописца Симона Ушакова и золотых дел мастера Оружейной палаты Московского Кремля.
В благоустроении собора принимали участие не только члены царской семьи, но и царские слуги, лица знатных фамилий, приближённые к царскому двору. В это время поступали многочисленные вкалды от людей разных сословий: помещиков, купцов, военных разных чинов и прочих покровителей и почитателей обители, в том числе и от жителей города Александрова. В синодике Лукиановой пустыни поминаются бояре Милославские (сродники первой супруги царя Алексея Михайловича), Лопухины (сродники первой жены Петра Алексеевича) и многие знатные и неизвестные фамилии. Так сбывалось пророчество преподобного Лукиана: «… и будут вас посещати великие люди, князи и боляры, и благоверные царие».
Почти одновременно с собором были построены два одноэтажных каменных корпуса (настоятельский и больничный).
В 17123 году строитель отец Авраамий в челобитной к царю Петру I писал: «… у больницы церкви Божией не построено, а монахи больничные за древностию многие в соборую церковь с прочиею братиею к литургии ходить не могут, а ныне обедался вкладчик их подполковник Кирилло Карпов сын Сытин к той больнице построить вновь каменную церковь во имя святой великомученицы Екатерины…» Одноглавая небольшая каменная больничная Екатерининсая церковь была освящена в 1714 году. Тогда же была построена южная часть монастырской каменной ограды со святыми воротами и две башни.
При отце Авраамии была составлена летопись о начале пустыни, житие преподобного Лукиана и история чудотворений от явленной иконы. На ней рукой епископа Владимирского и Суздальского Парфения в 1830 году было написано: «Рукопись сию, яко заключающую историю сея обители, хранить со всею бережностью и переплесть прилично». Списки с этой рукописи хранились в разных монастырях России, в том числе в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре. При отце Авраамии в пустыни были заведены синодик и вкладная книга. По его ходатайству Пётр Алексеевич пожаловал пустыни мельницу на реке Малый Киржач. В 1717 году митрополит Рязанский и Муромский Стефан возвёл настоятеля отца Авраамия в сан игумена «в уважение того, что великие государи взыскали ту обитель, коей он настоятель, своими милостями, и в почесть оной». С тех пор начался в пустыни ряд игуменов, продолжавшийся до 1764 года. Игумен Авраамий, бывший настоятелем пустыни в течение тринадцати лет, скончался в 1718 году и был погребён под алтарём Богородице-Рождественского собора.
Согласно монастырским описям 1718 года, пустыни принадлежали три деревянные часовни со святыми иконами для денежных сборов. Они были расположены вне монастыря: за слободой, на Московской дороге и под Переславлем. В Москве у Сретенских ворот было подворье Лукиановой пустыни, впоследствии упразднённое.
В XVIII веке над могилой пепдобного Лукиана была построена «полатка» (часовня) усердием жилетелй города Александрова. В монастырских документах того времени читаем: «Между церквами соборной и трапезой построена каменная полатка, в ней гроб преподобного Лукояна, около гроба решетка железная, у полатки двери железная, оная полатка покрыта тесом». Главу часовни венчал крест. Впоследствии деревянную крышу и главу за ветхостью заменили железными. Часовня была небольшой, в плане представляла собой правильный восьмиугольник ,расстоянием ежду сторонами было три метра, высота до креста была около шести метров. На гробнице лежала деревянная доска с изображением преподобного в полный рост. (Литографические снимки изображения преподобного Лукиана с гробовой доски в конце XIX века были изданы в пользу обители усердием Николая Семёновича Стромилова.). В руке преподобного был свиток с текстом его завещания. Впоследствии в часовне был установлен двухъярусный иконостас. В нижнем ряду иконостаса в центре была икона Богоявления Господня, слева от неё – икона Рождества Пресвятой Богородицы. Далее в ряду был образ святого апостолал Матфея ,псанный ,по-видимому, в память о небесном покровителе старца Матфея, ученика преподобного Лукиана ,который до пострига сподобился быть свидетелем «сояния но воздусе» иконы Рождества Пресвятой Богородицы, а впоследствии, будучи монахом пустыни, принял мученическую смерть в обители. Стены часовни были расписаны текстами: пророчествами преподобного, его кратким житием и историей основания Успенской девичей обители в Александрове. В часовне было двадцать семь святых образов.
В 1771 году по прошению жителей города Александрова был учреждён ежегодный крестный ход с чудотворной иконой в шестую Неделю по Пасхе из Лукиановой пустыни в Александров в память избавления города и окрестных мест от чумы. По преданию крестный ход в город Александров был установлен ещё преподобным Лукианом. При этом чудотворный образ изымали из житийной иконы Пресвятой Богородицы, в которой он занимал центрально положение, а вместо него вставляли список с него, сделанный в традициях XVI века.
Архимандрит Леонид (Кавелин) составил описание чина этого крестного хода: «В субботу пятой седмицы по Пасхе игуменья Успенской обители чрез посланную казначею или благочинную просит настоятеля Лукиановой пустыни отпустить икону Рождества Пресвятой Богородицы для посещения Александровского Успенского девичьего монастыря; со стороны строителя той пустыни всегда бывает на это согласие. К сему известному всем празднику бывает большое стечение народа из окрестных сёл и деревень, вёрст за пятьдесят и более, и даже из соседних городов: Переславля-Залесского и Троице-Сергиева Посада. Часть усердствующих богомольцев слушает в Успенской обители всенощную, а другие идут в Лукианову пустынь поклониться иконе Рождества Богородицы и там в субботу слушают вснощную, а в воскресенье раннюю обедню, после которой в сопровождении настоятеля и богомольцев начинается шествие из Лукиановой пустыни в город Александров.
На пути в Александров в селе Бакшееве и двух деревнях бывают той чудотворной иконе молебные пения с водоосвящением; четвёртое молебное пение совершается в самом городе, в слободе так называемой Садовной, куда выходит на сретение, также с крестным ходом, духовенство Александровского Успенского девичьего монастыря и градской Преображенской церкви. По совершении сего с воосвящением молебна икона священнослужителями монастыря вносится в Успенскую женскую обитель, где в Троицком её соборе отправляется соборне Божественная литургия. После обедни, в сопровождении многочисленных богомольцев, продолжается тем же духовенством обеих обителей и Преображенской церкви ход большою улицею города, среди коего выходит на сретение духовенство Христорождественского собора, и, отпев тут молебен с водосвятием, сошедшееся духовенство, при увеличивающейся толпе молящегося народа, направляется за город по Троицкой дороге к часовне Всемилостливого Спаса, принадлежащей Лукиановой пустыни, где совершается опять молебное пение с водоосвящением.
По совершении сего икону с принесёнными с нею из пустыни образами Спасителя, Богородицы Одигитрии и Воскресения Христова относят в Успенскую обитель; из сопутствующих ходу иные остаются тут при часовне для отдыха, другие идут с ходом в Успенский монастырь, где в соборной церкви бывает совершенный отпуст; все пришедшие в обитель прикладываются к Животворящему кресту и к чудотворной иконе Богородицы и окропляются святою водою. Икона Богоматери остаётся в Успенском монастыре до дня Вознесения Господня; в это время её обносят по всем жительствующим в монастыре, начиная с настоятельницы; в келиях чередным иеромонахом Лукиановой пустыни совершается молебное пение с водоосвящением. В день Вознесения Господня, а иногда в отдание Пасхи, после полудня часу в четвёртом провожается икона из Успенской обители в Христорождественский собор, принимается затем обывателями города в их дома для молебствия и переносится в городскую приходскую Преображенскую церковь. Пред выходом из города икона опять вносится в соборную церковь Успенской обители, откуда, при молебном пении всем духовенством города Александрова и гражданами, её окончательно провожают за город по дороге в Лукианову пустынь, а по случаю принятия иконы для богомолья в селениях на пути и около него, и в прочие в уезде, и даже за пределы оного возвращается она в пустынь только к годовому празднику обители, к 8 сентября». И так бывало ежегодно на протяжении столетий.
Жизнь в пустыни в XIX веке.
В монастыре, судя по документам пустыни, никогда не угасала память и почитание основателя обители преподобного Лукиана. Так на протяжении XIX века часовня преподобного постоянно ремонтировалась: обновлялись надписи на стенах, поновлялась гробница, золотился иконостас, чистились посеребренные ризы на иконах. В часовне, кроме изображения святого на гробовой доске, было изображение его, сделанное на полотне. В 1916 году на надгробье была сделана новая икона преподобного. В Екатерининской больничной церкви икона преподобного Лукиана помещалась за левым клиросом среди икон таких почитаемых на Руси святых, как Святитель Николай чудотворец, великомученик Георгий, равноапостольная Ольга и святой благоверный князь Александр Невский. Ежегодно в день кончины преподобного Лукиана в праздник Рождества Пресвятой Богородицы при большом стечении народа служилась панихида на его могиле.
Особенно большие торжества по случаю праздника Рождества Пресвятой Богородицы и трехсотлетия обретения её иконы прошли в пустыни в 1893 году. Накануне праздника в соборном храме совершался параклис Царице Небесной, затем служилось всенощное бдение по скитскому уставу Святой Афонской Гор, издревле заимствованному у Саровской пустыни.
Богослужения совершались настоятелями монастырей Владимиро-Суздальской епархии, благочинным монастырей и священниками города Александрова и окрестных сёл. На этот праздник съехались и потомки дворянских и купеческих родов, среди предков которых немало было вкладчиков и радетелей святой обители; прах их хранит Лукианова пустынь и неусыпно молится о упокоении их душ.
Толпа многочисленных богомольцев из Москвы, Александрова, Переславля, Киржача, а также окружающих сёл и деревень заполнила Богоявленский храм с первыми звуками благовеста к ранней обедне, а в Екатерининской церкви в это время совершались заупокойная литургия о почившем основателе обители иеромонахе Лукиане. Панихида по иеромонахе Лукиане была совершена после ранней обедни соборне настоятелем пустыни игуменом Иеронимом на месте погребения преподобного в часовне.
Затем началось торжественное богослужение в Рождество-Богородичном соборе, построенном на месте явления чудотворной иконы. Собор не мог вместить прибывших богомольцев, они стояли в притворах и окружавшей их крытой галерее. Под сводами собора звучало древнее столповое пение. После литургии отец настоятель благословлял молящихся иконою праздника и подносил альбомы с фотографиями пустыни и описанием её истории, а также раздавал иконки Рождества Пресвятой Богородицы, писанные мастерами Холуя.
Торжественный крестный ход вокруг монастыря с чудотворной иконой завершился панихидой на могиле преподобного Лукиана в часовне при участии благочинного монастырей архимандрита Модеста, игумена Лукиановой пустыни отца Иеронима, а также настоятелей Стефано-Махрищенского монастыря, Борковской пустыни, многочисленных священников церквей города Александрова и соседних сёл и настоятельницы Успенского женского монастыря игумении Евфрасинье с сёстрами.
По плану 1824 года в пустыни были: собор Рождества Пресвятой Богородицы, храм Богоявления Господня с приделом великомученика Феодора Стратилата, храм великомученицы Екатерины, часовня преподобного Лукиана, двухэтажный настоятельский дом и два братских корпуса, а также одноэтажный больничный корпус. Монастырь был обнесён каменной оградой со святыми воротами и семью башнями. За пределами монастыря были хозяйственные постройки.
Из монастырских храмов только больничная Екатерининская церковь так обветшала за время своего существования, что была заново отстроена в 1834 году тщанием александровских купцов братьев Уголковых-Зубовых.
Соборный белый храм с золотыми крестами лишь однажды потребовал капитального ремонта, что и было сделано при настоятеле отце Платоне в 1850 году. Паперть, которая окружала собор с трёх сторон, снаружи была украшена яркими изразцами с растительным орнаментом. Они были изготовлены на монастырском заводе. Верх собора был расписан фресками двенадцать великих праздников. До начала XX столетия собор не был расписан изнутри. И только в конце XIX века его внутренние стены и, во-видимому, галереи были расписаны сценами из жизни Иисуса Христа в византийском стиле и фигурами отдельных святых. Собор украшало крыльцо из белого камня.
В величественном золочёном искусной работы шестиярусном иконостасе собора размещались древние почитаемые иконы XVI-XVII веков: справа от царских врат Нерукотворный образ Спасителя с двумя предстоящими Ангелами в новой серебряной ризе, за ним в ряду в киоте под резной сенью храмовая чудотворная икона Рождества Пресвятой Богородицы, вставленная в раму с двенадцатью клеймами жития Богородицы; слева от царских врат образ Божией Матери «Страстная», принесенный преподобным Лукианом из Москвы, и древний Богородичный образ «Неопалимой Купины». Этот образ имел клейма, на которых были изображены явления Божией Матери. Из особо чтимых образов, находившихся в соборном храме, надо отметить иконы преподобного Алексия, человека Божия, «Видение Богородицы Преподобному Сергию Радонежскому», а также «Моление блаженного Прокопия пред иконою Благовещения в Великом Устюге». По молитве этого вятого страшный смерч с камнепадом миновал город и спас его жителей в 1290 году.
О почитании чудотворной иконы Рождества Пресвятой Богородицы и о помощи Царицы Небесной по молитвам пред Её образу, о которых можно узнать из монастырских документов XVII – XIX веков. Так читаем: «В привесе у Пресвятой Богородицы крест серебряный с мощми золочен, на нем десять жемчужин, тридцать крестов серебряныхюю» - и далее: «Серьги с изумрудами и жемчугом, кольца разные…»
Усердием Александровских купцов постоянно обновлялась риза на явленной чудотворной иконе Рождества Пресвятой Богородицы, а в 1843 году была сделана новая двусторонняя риза. Её лицевая сторона изящной работы (мастеров известного села Красного под Костромой) была сребропозлоченной с камнями в венцах, а оборотная сторона была меднопосеребрянная. При этом старая риза украсила точную копию образа, которая заменяла чудотворный образ в Богородице-Рождественском соборе на период ежегодно совершаемого крестного хода в город Александров.
В пустыни было, по крайней мере, три списка чудотворной иконы Рождества Пресвятой Богородицы позднего письма, сделанных в XIX веке специально для выноса их из монастыря при совершении богослужений в сёлах Александровского, Переславского, Покровского уездов и в городе Киржаче. Монахи пустыни занимались иконописанием.
В XIX веке в пустыни монастырская летопись не велась, и сведения о её настоятелях и внутренней жизни сохранились лишь в рассказах её старожилов. Некоторые сведения от старца иеродиакона Авраамия, который прожил в пустыни безысходно в течение пятидесяти лет начиная с 1830 года и помнил многих настоятелей монастыря, приводит Н.С. Стромилов в своих трудах. Согласно этим сведениям особенно благоговейное воспоминание о себе оставили отцы строители Анатолий, Платон и Виктор. Они отличались благочестивой жизнью и усердием о благосостоянии обители.
При отце Платоне в пустыни был установлен обычай чтения Акафиста Божией Матери по воскресным дням перед литургией в летнее время, а в зимнее время в субботу после малой вечерни. Чтение Акафиста в субботу на воскресенье сопровождалось благовестом в большой колокол.
Игумен Макарий (настоятельстовал с 1860 по 1874 год) заботился не только внешнем благосостоянии монастыря (при нём была впервые построена гостиница и двухэтажный братский корпус), но, будучи строгим подвижником, радел о внутреннем благочестии и благочинном житии вверенных его духовному водительству иноков. Сам он в молодости, был послушником Саровской пустыни, затем Нямецкой Лавры. Особо чтил память старца преподобного Паисия Величковского.
Церковная служба в Лукиановой пустыни отправлялась по уставу Саровской пустыни, учредил её игумен Макарий: пение столповое, чтение протяжное ,после кафизм воскресные антифоны поют нараспев. На полиелее избранный псалом пелся целиком и через каждые три стиха величание праздника. В местные и большие праздники положенные по Уставу в каноне запевы не читались, но пелись, а по шестой песни бывало чтение синаксаря, равно как и после шестопсалмия перед кафизмами всегда бывало чтение толкового Евангелия. В великую четыредесятницу после кафизм читались творения преподобного Иоанна Лествичника. Богослужения в Лукиановой пустыни отправлялись в следующем порядке: в четыре, а иногда и в три часа пополуночи совершалась пополунощница и утреня, в девять часов утра литургия, в четыре часа пополудни вечеря, а большие же праздники и в воскресные дни в шесть часов вечера всенощное бдение.
Игумен Макарий скончался в 1874 году и был погребён у алтарной части собора с южной стороны.
На святых воротах с изображением Рождества Пресвятой Богородицы была построена палатка, где помещалась монастырская библиотека вместе с архивом. Старец Авраамий заведовал библиотекой. Там хранились рукописные книги духовного и исторического содержания, принесённые в дар обители, летопись пустыни, доведённая до 1718 года, житие преподобного Лукиана, история чудотворений, совершавшихся в обители, синодик, вкладная монастырская книга, нотные ирмосы. Из старых печатных книг в библиотеке хранилось древнее «Толкование на Евангелие Кирилла Транквиллиона» 1619 года и беседы святителя Иоанна Златоуста на четырнадцать посланий апостола Павла и на Деяния апостольские издания 1624 года.
Из монастырских строений надо отметить два двухэтажных корпуса: полукаменный настоятельский и каменный братский с трапезной и кухней. В них было тридцать три келии. В двух башнях монастырской стены (северо-восточной и восточной) на двух этажах были также устроены келии, всего девять. В 1914 году был построен ещё один двухэтажный братский корпус. В пределах монастырской ограды располагались хлебный магазин с кладовой внизу и каменная двухэтажная баня. С северной стороны Богоявленского храма за келейным корпусом был вырыт колодец, из которого насосом вода подавалась в трапезные настоятельского и келейного корпусов, а также к часовне преподобного Лукиана и даже за пределы монастырской ограды к хозяйственным постройкам.
Внутри монастыря вдоль его восточной стены был разбит так называемый регулярный парк, состоявший из хвойных и лиственных пород деревьев. С запада вдоль монастырской стены располагался плодовый сад (сто саженцев яблонь и других культур), а также огород, пчельник и каменная оранжерея. Храмы окружали цветники. Недалеко от настоятельского корпуса был пруд с садком для рыбы. Несколько прудов было за оградой монастыря. Один из них, расположенный между двумя дорогами идущими к деревне Николаевке и к деревни Новлянской, по приданию, был выкопан при участии преподобного Лукиана. Второй пруд интересенсвоим названием Серебряный, расположен был за гостиницей, слева от дороги, ведущей в бывшую деревню Игнатьево. За оградой монастыря в гостинице для паломников размещалась церковноприходская школа. В монастырской школе обучались грамоте и церковному пению пятнадцать детей-сирот из солдатских семей, жившие в приюте при пустыни.
К хозяйственным постройкам вне монастыря надо отнести конный и скотный двор, прачечную, подсобные каменные и деревянные флигели, а также кирпичный и изразцовый завод (в 1911 году на нём было изготовлено сто шестьдесят три тысячи кирпичей).
Монастырь имел своё подворье в городе Александрове – двухэтажный полукаменный дом, издавна владел водяной мельницей на реке Малый Киржач. Пустынь имела во владении 2936 десятин 1848 саженей земли, сюда входили пахотные земли, лесные дачи, покосы, пустоши и реки.
По документам пустыни 1917 года монастырской братии было тридцать семь человек: игумен Игнатий (шестидесяти девяти лет), архимандрит Серафим (семидесяти восьми лет), архимандрит Никанор (семидесяти трёх лет), иеромонахов семь, иеродиаконов четыре, монахов девять, указанных послушников два, неуказанных одиннадцать человек. На покое был игумен Ардалион, которому было семьдесят четыре года.
Лукианова пустынь в советское время.
Лукианова пустынь была закрыта в 1920 году. Монахам и послушникам было предписано покинуть монастырь. Дальнейшая судьба их неизвестна. Богослужение во всех храмах было прекращено.
Вскоре и сами храмы, как памятники старины, были отданы под охрану вновь созданного музея «Александрова слобода», который располагался на территории Успенского монастыря в Александрове.
После закрытия пустыни документы и многие иконы из собора и Богоявленского храма поступили в музей, а некоторые иконы и предметы монастырского имущества были просто разграблены. Нехрамовые строения монастыря были переданы племенному совхозу, который был обязан охранять эти здания от разрушения. В 1924 году тёплый храм Богоявления Господня был отдан под школу. В 1925 году в Екатерининском храме по просьбе комсомола был устроен клуб. Тогда же при снятии колоколов была повреждена колокольня при Богоявленском храме. Часовня преподобного Лукиана была осквернена и полностью разрушена в 1926 году. Впоследствии церковные здания были переданы музеем дому заключения, переведённому из города Александрова в Лукианову пустынь. Места погребений потомков Василия Собакина, отца Марфы, супруги царя Иоанна Грозного, а также игумена Лукиановой пустыни отца Авраамия в Рождественском соборе были осквернены и разрушены. В настоятельском корпусе в 1970-е годы располагалась больница.
В 1922 году, при изъятии из церквей и монастырей церковных ценностей, из Лукиановой пустыни было изъято 2 пуда 24 фунта (более сорока килограммов) серебра в виде окладов с икон (в частности, риза с Нерукотворного образа Спасителя из собора весом в девять с половиной килограммов), богослужебных сосудов, крестов, кадил, лампад и даже украшений со старинных Евангелий. Была снята и риза с чудотворной иконы. Верующие из города Александрова собрали серебряные монеты и лом из серебра и золота, равный весу окладу чудотворной иконы (около пяти килограммов), и, сдав его, выкупили ризу. Сама же икона была вывезена в музей «Александрова слобода».
В 1927 году прихожане Христорождественского собора города Александрова обратились с письмом в дирекцию музея с просьбой передать в действующий собор икону Рождества Пресвятой Богородицы, весьма дорогую «для всякого верующего человека, привыкшего чтить эту икону, как святыню своего сердца». Просьба не была удовлетворена. В настоящее время местопребывание явленной чудотворной иконы Рождества Пресвятой Богородицы остаётся неизвестным. (Явленная чудотворная икона Рождества Пресвятой Богородицы, написанная в XVI веке, относится к новгородской школе иконописи. Размеры её 75,5х62 см. Размер житийной иконы, в которую была вставлена явленная икона, 164,5х131,2 см.)
Явленная икона Рождества Пресвятой Богородицы Лукиановой пустыни издревле почиталась на Руси и прославилась своими чудотворениями. Наряду с двумя другими известными явленными иконами Рождества Пресвятой Богородицы, Сямской и Исааковской, она чтится в день праздника Рождества Пресвятой Богородицы всею Русскою Православной Церковью.
В советское время храмы Лукиановой пустыни не ремонтировались и постепенно разрушались. Как в те далёкие времена польского нашествия ,стояли они поруганные и разграбленные, без молитвы и пения, на земле, освященной трикратным явлением иконы Пресвятой Богородицы.
Первый в епархии.
Первым монастырём, открывшимся во Владимирской Епархии в 1991 году, стал Лукианов Свято-Богородице-Рождественский, в пятнадцати километрах от Александровского Успенского женского монастыря. Вспоминает Владыка Евлогий…
О Лукиановой обители в епархии мало тогда кто помышлял – занимались приходами. Многие даже не знали о её существовании, пока не напомнили нам о ней работники культуры Александровского района, специально приехавшие во Владимир, прямо в архиерейский дом, чтобы побудить епархиальное начальство на спасительное для него дело, не имея возможности её содержать.
Монастырь древностью почти в четыре века к зиме 1991 года пришел в полный упадок. На него было печально и страшно смотреть. Казалось, в нём не было ничего живого. Стены лишились почти всех своих башен, корпуса брошены на жилище мышам и крысам, храмы потеряли свой небесный лик – стояли без крыш, с треснувшими стенами. Только вековые липы и вязы напоминали о прекрасном, светлом былом этого замечательного монастыря конца XVII века, когда сюда пришёл большой ревнитель святой жизни – преподобный Лукиан из Переславских монастырей и здесь положил начало монашескому житию будущей обители, которое благодатно росло и крепло на протяжении трёх с половиной столетий, служа Церкви всем своим духовным строем жизни как главным и спасительным своим занятием.
Но что эти деревья для монастыря? Тоже хрупкие свидетели прошлого. Здесь само бездонное небо таило тот дух обители, который не стесняют никакие пространства, никакие бурные времена, разрушающие её внешний ансамбль. В этой видимой катастрофе монастыря, доведённого прежними пользователями «до нельзя», удивительно горела невидимая свеча душ его лучших насельников, подвижников веры, способная согреть самого оледеневшего в жизни человека.
Дух сильнее и живее материи, подверженной законам тления. Пока монастырь сохранял крепость своих храмов и корпусов, его использовали до последнего издыхания. Когда всё в нём пришло в негодность, его поспешил передать епархии «без боя», что характерно для плотского мира. Но как взять монастырь, не повидав его в натуре. Договорились с руководством Александрова вместе ехать и смотреть жалкие останки монастыря, как представлялось тогда нам. На пути в монастырь подсадили в нашу машину «хозяйку» монастыря, держащую что-то в нём под замком, - председателя совхоза, что в селе Бакшееве. Она не удержалась от совего первого смятения, видя большую делегацию, особенно в лице самого архиерея, с которым будет решаться судьба заброшенного монастыря.
«Если бы Вы знали, в каком виде то место, куда мы спешим, - начала разговор директор совхоза, - Вы ни за что туда бы не поехали. Там нечего брать и там просто нельзя жить. Удивляюсь Вашей смелости. Там и округа нездоровая, люди окончательно испортились, свободно хулиганят». Мне трудно было возражать ей, но таинственный возразитель здесь был налицо, предпочитающий разруху, позор доброму возрождению и славе Божией, о которых мы уже помышляли, не взирая ни на что. Лукианов монастырь мы нашли в ещё более тяжёлом состоянии, чем описывали его на словах. Можно было только удивляться: как не похож человек на себя, будучи образом Божиим.
Чего только здесь не было со дня закрытия монастыря в 30-е годы – последним пользователем его был медицинский санаторий. Но он не излечил людей от смерти, чем занимался монастырь, очищая человека от грехов и причин её. Есть, мол жизнь, думали люди, за которую надо биться и бороться, и нет смысла говорить о смерти как ничего не имеющей за собой. Вечность променена на время, нетление на тленость. В итоге одна печаль, и никакой радости.
Осмотр был кратким. С порога всё было видно и очень понятно. Закрыв на всё глаза ,мы вскоре сказали сопровождающим нас начальникам о намерении взять монастырь в любом случае – ради славы его в прошлом и славы Божией в будущем, если Бог даст нам вновь вернуть обитель к жизни.
Мы помолились святому Лукиану и с новым чувством покинули монастырь. Но удивительно, что со временем повторяется древняя история обители. Преподобный Лукиан в своё время нашёл это место ещё в худшем состоянии, совершенно необитаемым, страшно разорённым после польско-литовских набегов. Его радовала и утешала одна святая икона Рождества Богородицы, чудотворная, которую обрёл он среди пепелища, нарочито придя в эту пустынь. Можно сказать, что на своих собственных плечах и с помощью первых своих духовных чад преподобный обратил пустынь в монашескую обитель, небольшой град, построив храм и келии для братий.
Приближалась Пасха Христова 1991 года, полагавшая, как всегда, начало новой жизни там ,где её погребали люди под пеплом своих страстей. На Пасхальной седмице нам стало известно от одного старожила града Александрова, что в истории этого града был праздничный крестный ход от Лукиановой пустыни до Александрова с чудотворной иконой Рождества Богородицы, который всегда совершался на Неделе шестой по Святой Пасхе.
Это стало больше чем одним известием – прямо сигналом к обновлению этого исторического шествия, причем с поводом к открытию монастыря ,что и свершилось чудом Божиим, молитвами Пресвятой Богородицы к радости многих православных людей. Впереди было только три недели, чтобы как-то подготовиться к новому историческому празднику для александровцев.
Накануне крестного хода в администрации города прошла оживлённая встреча наша с деловыми лицами по оказанию первой помощи в восстановлении древней пустыни, которая долгое время духовно опекала православных горожан.
С чудотворной иконой Божией Матери тогда обходили по всему городу, заносили во многие дома, начиная с губернаторского, входили с ней в больницы, тюрьму, освящая все пристанища человеческие.
Но вот и первый вклад города для Лукиановой пустыни, определившийся на совещании: кто отпустил кирпич, кто стройматериалы, кто бытовые вещи. Однако монастырь это не стены только, но прежде всего люди, и люди духовные, с твёрдостью идущие новой дорогой, дорогой вечной жизни, что составляет одну из труднейших проблем для него в дальнейшем.
Вначале в Лукианову пустынь пожелало сразу человек шесть, большей частью из иподиаконов собора, но вскоре они все почти отпали от своего желания и влились снова в мир. В епархии были перебраны почти все монашествующие, начиная с отцов архимандритов, и никто не отозвался на зов начать и возглавить этот монастырь, пугавший, по-видимому, многих учинённым в нём погромом.
Выручил епархию Данилов монастырь, деликатно отозвавшийся на её вопль о пустыни как о первом монастыре.
Архимандрит Ипполит согласился на кандидатуру предложенную нами – игумен Досифея (Даниленко), а святейший Патриарх Алексий II, священноархимандрит этой московской обители, щедро и любезно благословил этого насельника перейти во Владимирскую епархию после личной просьбы нашей вначале по телефонному звонку, а за тем по отдельному рапорту.
Открытие пустыни произошло в шестую Неделю по Святой Пасхе и оказалось связанным с обновлением крестного хода, бывшего некогда между Александровом и монастырём. После семидесятилетнего затмения в стране в вопросах христианской жизни первый крестный ход в Александрове был воспринят всеми оживлённо и с восхищением.
Дорога к обители, которой благоговейно ходили отцы и прадеды несколько столетий, освящая молитвой и верой свои души, обновлялась от своей житейности. Этот крестный ход был особенным и прямо историческим. В нём участвовала первая братия пустыни во главе со своим игуменом, неся с собою крест для водружения его на земле захоронения её основателя преподобного Лукиана.
Многие из братии не знали ещё пустыни как места своего жительства. Шли, не ведая её разбитого временем состояния. Однако все участники святого шествия чувствовали величие этого пасхального дня, освещающего их лучом невидимой жизни Царства Небесного. Особо трогательным был вход в пустынь, не видевшую церковного торжества и не слышавшую церковного пения на протяжении нескольких десятков лет. Хотя нас встречали одни почерневшие развалины прежней пустыни, в них царил какой-то таинственный дух.
Состоялся первый молебен празднику на территории монастыря. Стояли напротив некогда великолепного собора в честь Рождества Божией Матери, где, по-видимому, возникла первая монашеская жизнь. С нами была икона Божией Матери Рождества Ея, подобранная стараниями одного отца протоиерея в размер прежней, чудотворной.
Трудно было закончить это первое моление на месте подвигов дивного пустынножителя – оно не хотело знать конца. Весенний день, яркое солнце, благоухание распустившихся деревьев и трав вносили неописуемые краски в новую картину отношений к церковным святыням, оставленным людьми под ветром неверия к Богу, своему Творцу и Созидателю. Пока оканчивался молебен, к людской толпе, пришедшей из города, подъехал грузовик, обративший на себя всеобщее внимание. Было трогательно до слёз, когда все узнали, что на нём привезли койки и матрацы для братии, которых ожидала ночь с её весенними комарами.
По завершении службы обильно кропили святой водой всё, что нашли ещё живым в пустыни: храмы, корпуса, территорию, дабы низвести благословение свыше на их новых обитателей.
Тут же среди пришедшего с крестным ходом народа прошли с «тарелкой» на обитель. Лепты старушек смотрелись дороже и ценнее миллионов. Народ с того времени прилепился душой к этому святому месту, несмотря на его страшное безличие. Что же, в душах наших найдём не меньше хаоса, чем в обители, поруганной безбожниками. Только разница в том, что один мусор виден и научает всех, а другой невидим и не беспокоит носителей его.
Недалеко от стен пустыни вились покосившиеся дома старожилов этих мест, ещё помнящих её открытой и живой. Одна старушка рассказывала первым насельникам, как однажды видела схимника, молящегося возле стен Рождественского собора, с которым она даже беседовала, думая это какой-то странник, одеты в монашескую мантию. Потом старец исчез прямо на глазах.
Люди не раз слышали пение в храмах обители, ещё не задействованных службами. А на день памяти преподобного Лукиана неожиданно стали съезжаться паломники со всех сторон.
Удивительно, что на прославление преподобного Лукиана, святые мощи коего были чудесно обретены в тот день, в пустынь прибыл целый автобус с паломниками из Бреста, которые просто ликовали от служб и молитв в ней. Молитвы потекли в обители тотчас по открытии её, и это были уже молитвы не приходские, а продолжительные, открывающие день в ней зело рано.
Не сразу установился клирос, но отрадно стало всем, когда он в полную силу вырос, услаждая всех монастырским пением и чтением.
В храме уже пылали восковые свечи, горели лампады, разносился запах ладана. Электричество в монастыре во время служб не привилось, как чуждое явление в нём.
Первые службы в алтарях, храмах проходили в тесноте, но уют обретали в другом – в чинопоследовании, и особенно в смысловой их части, благодатной для души. Наше счастье ведь совсем особое – в ощущении вечной Божией силы, в каких бы условиях мы ни находились.
Роскошь в земных благах более препятствует нам в нахождении благодати Христовой, чем теснота и бедность.
Между службами все иноки стояли на трудовых послушаниях. Летом – огороды, пашни, сенокос, заготовка дров, зимой – чистка снега, топка печей, уход за скотом. Труд – это продолжение молитвы.
В келиях располагались по два-три инока. Одиночной келией владел только отец настоятель. Таким трудным было общежитие насельников. Но вскоре братский корпус был почти освоен, и условия общежития улучшились.
В пище для братии не было недостатка. Своё молоко, хлеб, овощи, обеспечивали экономическую сторону монастыря. Бог питал Своих словесных птенцов. Паломники и прихожане не скупились своим добром для нового монастыря, веря в его молитвы «о мире всего мира».
Восстановление порушенного монастыря было одной из важнейших задач. Все, встречаясь с пустыней, вздыхали над ней, как над тяжело раненым человеком. Оно началось с самого малого – приостановления разрушения. Земные строения рушатся, когда нет при них живых в деле людей.
С ними начинает жить всё, даже самое безнадёжное. За минувшие девять лет Лукианова пустынь заметно преобразилась, особенно во внутренней своей части. Двадцать пять человек самой братии, столько же трудников, проходящих школу воспитания. Акцент у пустыни один – молитва в храме во всех её аспектах, по полному уставу. Она и производит чудо жизни. Люди не болеют так, как в миру. Неудобства привносят стройность в здоровье. Светлая радость в душе – вот верх счастья у инока. Он перед Богом, «Отцом светов», и ему больше ничего не страшно и не неудобно – ни смерть, ни болезнь, никакая скорбь, которыми переполнена земля.
Вечность рядом, она в вере, то есть в той силе, которая спасает всех. Обитель на земле – это преддверие рая, в ней надо пройти школу терпения всех бед, внешних и внутренних, чтобы войти в него прежде, чем он откроется в будущем веке. Но такой рай в обители многим ещё не понятен и прямо пугает их. Нам трудно отрешиться от материальности нашего жития, срастись с тем, к чему постоянно зовёт монастырь как единственным условием в стяжании другой, совершенной и вечной жизни, которую подаёт благодать Святого Духа.
Большой радостью обители стала икона Божией Матери под названием совершенно новым из всех ранее известных «Игумения Святой Горы Афон», доставленная из Греции, со Святой Горы, по благословению Святейшего Патриарха Алексия II. Теперь этот святой образ Богоматери живо утверждает веру насельников обители о каком-то особом небесном попечении из жития, нелёгком в своих буднях среди бушующего в страстях мира. Что-то близкое и подобное можно видеть в прихождении этой афонской иконы Богоматери на это историческое место, некогда освящённое тоже святой иконой Её Рождества, ставшее монашеским уделом.
У афонской иконы есть своя интересная история.
Это действительно новая по своему содержанию и происхождению икона написана греческим иконописцем афонского монастыря схимонахом Паисием. Автор письма смело поставил Богоматерь с игуменским жезлом над всем монашеским островом в присутствии двух русских иноков – преподобных Антония и Силуана, ярко начертав мысль для молящихся о денно-нощно Её стоянии пред Богом за тех, кто стремится к спасению души как самому святому делу жизни. Путь с Афона в Россию, в Лукианову пустынь был для этой иконы удивительно светлым.
Организовал переправку святой иконы по морю и по воздуху настоятель Афонского подворья в Москве игумен Никон (Смирнов). Он увидел чудо этой иконы. На отдельном рейсе корабля под названием «Скоропослушница» она предпочла пройти по морю от Святой Горы до пристани города Уранополиса, оставив типовой и пассажирский рейс, всегда шумный и не совсем благоговейный. В Москве встречали святую икону большим составом монашеских общин Владимирской епархии как видимое благословение Богоматери для них. Не передать всех чувств, всего трепета сердец от увиденного святого образа Богородицы, красно и прямо пасхаольно написанного молитвой и любовью афонского инока. Здесь же заключили образ в киот с цветами. Полились первые моления перед Той, которая явилась со Святой Горы, дабы укрепить ищущих небесного покоя души. Во Владимире произошла небывалая встреча иконы его горожанами, начиная с первых его лиц. В течение месяца «Игумения Святой Горы Афон» обходила все монастыри епархии и крупные города, встречая огромное почитание горячее благоговение людских сердец. По обителям службы проходили в ночь, обращающуюся в молениях в день для души, не знающей земного времени. Трудно охватить все случаи с людьми, увидевшими изменения в своей жизни от обращений и молений своих к Богоматери. Последней остановкой и окончательной для иконы, доставленной из города Киржача, стала Лукианова обитель. С крестным ходом, с братским пением образ Богоматери 25 октября 1999 года внесли в Богоявленский храм монастыря, украсив его небесной красотой Невесты Неневестной.
