«Философия» монашества
Когда монаху трудно, он вспоминает милостивые слова Господа: «Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдите покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко». (Мф. 12, 28-30). «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи и следуй за Мною», — говорит Христос богатому юноше (Мф. 19:21). «Если кто хочет идти за Мною, отвергни себя и возьми крест свой и следуй за Мною, ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу ради Меня, тот обретет ее»,— говорит Христос Своим ученикам (Мф. 16:24-25). «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10:37).
В этих словах Спасителя — вся «философия» монашества.
Оно для тех, кто хочет быть совершенным, кто хочет следовать за Христом и отдать душу за Него, кто хочет обрести сокровище на небесах. Подобно купцу, который, найдя жемчужину, готов отказаться от всего богатства, чтобы приобрести ее, монах отказывается от всего мира, чтобы приобрести Христа. И жертва окупается, потому что награда велика: «Тогда Петр, отвечая, сказал Ему: «Вот, мы оставили все и пошли за Тобою; что же будет нам?» Иисус же сказал им: «Всякий, кто оставит дома, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Мф. 19:27-29).
Расхожее представление о монашестве как о существовании, лишенном всякой радости, суровом и мрачном, глубоко неверно и основано на полном незнании духа монашества. «У монахов радость... тихая, чистая, именно веселие души добродетельной, — пишет архиепископ Иларион (Троицкий).—
Ведь тот угар, то опьянение жизнью, которое принято называть «радостями жизни» — все это нечто мрачное, влекущее за собой пресыщение и болезнь похмелья... Мы, монахи, от радости, от умиления плачем и благодарим Господа... Слезы умиления знает каждый монах и перед этими слезами бедными и жалкими кажутся ему мирские радости... Я сам принял пострижение и думаю, что не придется еще в жизни пережить такой радости, как в день пострига.
Я был полон радости целых два месяца. Так все ликовало в душе, так радостно было... Не напрасно при постриге постригающий, взяв рясу, говорит: «Брат наш (имя) облачится в одежду веселия и радости духовныя, во отложение и попрание всех печалей и смущений».
Чем дальше от страстей, тем больше радости в сердце. Чистота сердца неразрывно связана с весельем».
В минуты богооставленности эти протесты могут приобретать чрезвычайную силу.
От Любви Божией отрывают подвижника протест, рассудка не могущего вместить или принять Закон Христова Духа, который рассудку представляется безумием.
С большим основанием можно утверждать, что на пути к стяжанию Божией вечности христианин встретит весь ряд возможных искушений и испытаний, так что... все пути человеческие ведомы будут христианину, в то время как его пути скрыты от чуждых взоров. Я знаю, что я ничто. Но при всем моем ничтожестве моя боль, мое страдание не кажутся мне недостойными внимания. И Господь, давший нам Заповедь: «Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих» (Мф. 18, 10), не презрел моего взывания, «и услышал и спас меня от всех бед» (Пс. 33, 7).
В моих безумных молитвах я убывал несдержанным, даже дерзким, но Он отвечал тихо и кротко, не уничижая моего невежества. Я, молясь, ждал ответа и вместе с тем не смел надеяться на него. Сверх моих ожиданий — Он пришел. Особенно неожиданным был образ Его явления. Враги отступили. Он победил их и меня. Странно: впервые я познал неизрекаемую радость оттого, что я побежден.
Бог непостижимо велик. Мы слышим и читаем слова о Его величии, но совсем иное жить его, это величие. Никто и ничто не может как бы то ни было умалить его безначального Господства, но Сам Он умаляет Себя также в непостигаемой нами мере: в нашей хрупкой плоти Он достиг абсолютности.
Теперь я знаю по опыту моей жизни: Он жаждет нашего совершенства. Попуская нам тяжкую брань с врагом и с нами самими в нашем падении, Он хочет увидеть нас победителями. Если мы не отступим от Него даже в наиболее полном уничижении нашем от врагов, то Он непременно приходит. Побеждает — Он, а не мы. Но победа будет приписана нам, потому что мы страдали.
Нет в природе абсолютно идентичных повторений. Тем более нет их и в бытии разумных существ.
Каждый человек имеет сердце, созданное Богом «наедине».
Оно есть сердце данного лица-ипостаси и как таковое — неповторимо. В своем конечном завершении каждая личность получит и конечное на всё века имя, ведомое только Богу и самому человеку, носителю сего имени.
Таким образом, хотя и будет жизнь всех спасенных — единая, как Едино Царство Святой Троицы, но персональное начало пребудет несводимым ни на кого другого. Если эти откровения верны, то явится понятным и то положение, что нет и не может быть единой для всех системы, программы или последовательности возрастания. Но это не значит, что нигде нет и общих основ. Так, наблюдается одно почти неизменно повторяющееся явление в порядке духовной жизни нашей; не в деталях, но в принципе, а именно: при своем обращении к Богу человек получает благодать, которая сопутствует ему, просвещает его, научая многим тайнам сокровенной в Боге жизни.
Затем неизбежно благодать отойдет от него, во всяком случае в своей «ощутимой» силе, и Бог будет ждать ответа на излитый Им дар. Это испытание верности имеет двойной смысл: один, необходимый для нас, — проявить нашу свободу и наш разум; воспитать и довести, если возможно, до совершенства дар свободы для самоопределения нашего в сфере вечности.
Другой — дать Отцу нашему Небесному возможность все, что Он имеет передать нам в вечное пользование, потому что всякий дар свыше осваивается нами непременно в страдании.
После того, как проявлена нами непоколебимая верность, снова приходит Бог и вселяется навсегда в человека, ставшего способным вмещать Огонь любви Отчей (Ин. 14, 23; Лк. 16, 10-12). Итак, хотя и нет общих рецептов для жизни в Боге, но есть некоторые основные положения, которые мы должны иметь в нашем сознании, чтобы путь наш совершали с разумом, — чтобы не стали жертвою неведения путей спасения.
Архимандрит Софроний Сахаров.
Далее: Летопись Аланского монастыря
