Вторая кража в Успенском храме с. Гжель
7 марта 1818 г. - 16 октября 1833 г. Дело о похищении 2183 руб. 41 коп. из Успенской церкви. Вторая кража в храме.
8 феврале 1818 г. священноцерковнослужители Успенской церкви и староста церковный написали объявление благочинному священнику села Павлова Вохонской десятины Димитрию Иванову.
«К сему 1818 г. осталось при нашей Успенской церкви на яйце денег 2983 рубля 41 коп., которые хранились в церкви, запертой двумя висячими замками, и запечатанной двумя священническими печатями. При церкви же находится сторож. Но сего 1818 г. февраля на 20-е число в ночи сделалась покража. Поутру, пономарь Яков Алексеев объявил священникам, оной Гжельской волости, Голове и всем крестьянам оного села, что у церкви замок снят. Взошедши, вместе все нашли пробои у сундука, на коих висели замки, отверчены. Указы и черные, метрические и духовные тетради разбросаны; иные разорваны, иные совсем не найдены. Суммы же похищено серебром, золотом и бумажками 2183 руб. 41 коп., медные же 800 руб. нашли в целости. При сундуке найдены неизвестно чья шапка и ломик железный. Близ церкви найдено 25 руб. меди и от церковной двери висячий замок с прибранный чужим ключом. О чем, объявляя вам благочинному, просим о сем представить высшему начальству.
К сему объявлению руку приложили: священник Иван Алексеев священник Платон Николаев диакон Василий Васильев дьячок Василий Степанов дьячок Симеон Пеанов пономарь Яков Алексеев пономарь Наум Васильев».
Для расследования случившегося в Успенскую церковь Гжели прибыл духовный депутат священник церкви влмч. Георгия, что на Глинках (ныне Георгиевская церковь с. Игнатьево), Василий Михайлов, который 22 февраля 1818 г. в своем докладе написал: «Во входе в церковь в трапезе на левой стороне стоят два сундука окованные железом, из коих один оказался со отломанными двумя пробоями. А во втором сундуке запертом найдено медными деньгами в 32 мешках 800 рублей. Замок от входной церковной двери найден на левой стороне за погостной оградой, а мешок медных денег 25 рублей найден в тож время внутри ограды против северных дверей настоящей церкви. Голова Амитрий Абрамов со крестьянами тогда ж обыскал во всех священноцерковнослужительских домах, но ни у кого ничего подозрительного не оказалось».
22 мая 1818 г. около 50 крестьян Гжельского прихода написали прошение архиепископу Московскому и Коломенскому Августину.
«По учиненному нами обыску найденный ломик оказался дьячка Василия Степанова, замок от церковной двери с подобранными ключом у крыльца священника Платона Николаева и мешок медных денег - близ дому пономаря Наума Васильева. Обыск же последовал по просьбе священников, что касается церковного сторожа, то оный был нанят с согласия священника Платона Николаева. А, как и прежде сего в 1815 г. таковая же покража была, мы, приходские люди, неоднократно просили сей церкви священников Ивана Алексеева и Платона Николаева, дабы они церковные деньги представили для сохранения куда следует, но они, священники не уважили нашу просьбу и те деньги содержали в церкви до того, что их вторично уже похитили. Сверх сего как они там и диакон Василий Васильев обращаются всегда во пьянстве и прихожанам делают разные притеснения и почему и не желает более священников, диакона и дьячка Василья Степанова и пономаря Наума Васильева иметь, исключая только вновь определенных Симеона Иванова и пономаря Якова Алексеева».
11 июля 1818 г. в Московской Духовной Консистории священник Платон Николаев показал: «...он в священнический сан вступил в 1809 году, а при сей церкви находится с 2 марта 1811 г. Денег о хранении, прихожане, где следует, не просили. Деньги же в храме приращали и хранили по причине каменного ее здания и находящегося при ней сторожа, с тем намерением, чтобы в той Успенской каменной церкви вместо деревянного потолка сделать каменные своды в нынешнем же лете, в чем ссылаюсь на помещика, находящегося в том приходе, титулярного советника Николая Александровича Юлия, который обещание имел в оном и вспомоществовать. В пьянстве он священник никогда не обращался и притеснений прихожанам никогда не делал.
Еще ссылаюсь на прежде бывшего в том приходе надворного советника Андрея Федоровича Максимовича, жившего в приходе 5 лет, на проживающего в селе при Приказе коллежского регистратора Михаила Петровича Соколова и на крестьян деревни Речиц и других соседних приходов. На приходских же крестьян, так и на просителей, иметь ссылки не может, ибо они, хотя большая часть из оных участие в оной просьбе не имели, но из подобострастия к Yолове и старостам показать истины не могут. Во время его восьмилетнего служения никто не жаловался на его служение. При следствии об оном деле было объявлено, что в том селении (т. е. в селе Гжели) находилось много беглых, что взято пять человек. Голова усиливался взять церковные деньги для торгу.
Он же Голова нанял церковного сторожа без всякого письменного условия, без согласия приходских людей. Голова его, священника, очерняет. По похищении денег удобно можно было тихим образом с несколькими людьми найти по выпавшему снежку следы похитителей, а он Голова может статься с намерениями, велел бить в набат. От чего набежало множество народа, и следы все смели. У сторожа, пономаря Наума Васильева и у всего причта храма учинен был обыск, а у крестьян же обыска не было ни у кого».
Аргументированный, последовательно опровергающий все подозрения ответ. Абсолютно ясный и убедительный.
В июле 1818 г. в Московской Духовной Консистории священник Иоанн Алексеев показал: «...деньги, которые украли, находились для стройки церковной ограды и прочих церковных нужд. Пьяным никогда не был, служу хорошо, в чем ссылаюсь на благочинного священника села Павловского Вохонской десятины Димитрия Иоаннова, священников Георгиевской церкви, что на Глинках, Василия Михайлова и Харитона Иванова, священника Архангельском церкви, что в Дорку Василия Никитина, священника Никитской церкви, что на Взложках, Василия Михайлова, на помещика в приходе села Гжели титулярного советника Николая Александровича Юлия и на других обывателей. А на приходских крестьян, так как они из числа раскольников, ссылаться не может...»
Здесь интересна ссылка на то, что обвиняющие его крестьяне, якобы раскольники. Не очень понятно, что имеется в виду так как, исходя из текста прошения, нельзя сделать вывод, что писали его старообрядцы. Это тем более странно, что по церковной ведомости следующего, 1819 г. (мы ее представим ниже) во всем приходе, то есть не только в Гжели, а и с учетом близлежащих деревень, всего раскольников числилось 83 человека, что несоизмеримо с общим числом прихожан.
31 июля 1818 г. в Московской Духовной Консистории пономарь Наум Васильев показал, что «...при поиске денег его староста приказной села Гжели крестьянин Иван Титов таскал за волосы и бил кулаками без пощады...» Московская Палата Уголовного суда написала, что «...сильное подозрение в краже имеют села Гжели диакон Василий Васильев, 44 лет, вдовый, и пономарь Наум Васильев, 39 лет, вдовый».
В 1819 г. на пономарское место к церкви в Гжели был переведен пономарь церкви Рождества Пресвятой Богородицы села Сельца Бронницкого уезда, Александр Иванов Птицын, священдческий сын. 7 ноября 1809 г. был определен к церкви села Гельца, где 8 ноября 1810 г. был посвящен в стихарь.
26 июля 1819 г. в Московской Духовной Консистории было определено уволить в светское звание пономаря гжельской церкви Якова Алексеева сына Смирнова, по его просьбе. (Того самого который два года назад по предложению священника Платона Покровского, занял место пономаря, освободившееся после отрешения от должности подозреваемого в первой краже Михаилы Тимофеева.)
Далее: Ведомость о церкви Успения Божией Матери в селе Гжели за 1819 год
