Тернистый путь духовенства
храма после революции
Тернистый путь духовенства храма после революции.
Протоиерей Петр Петрович Холмогоров являлся настоятелем Троицкой церкви с 1904-1929 гг. и потому был непосредственным свидетелем величия Царской России, Октябрьской революции и ужасающей реальности послереволюционного устройства жизни Советского государства.
Он был достойным продолжателем своего знаменитого рода.
Рожденный в семье священника в 1878 г., о. Петр получил духовное образование в Московской семинарии, а затем успешно завершил обучение в Московском университете и археологическом институте, получив историческое образование, при этом курс Московского университета он закончил с золотой медалью. П. Холмогоров был очень одаренным человеком, знатоком истории, замечательным богословом и проповедником.
В 1904 г. он женился на дочери протоиерея Петра Константиновича Дмитриевского, настоятеля Троицкой церкви села Троицкого, Александре Петровне Дмитриевской.
В этом же году отец Петр Холмогоров становится настоятелем Троицкой церкви.
При отце Петре Холмогорове диакон Димитрий Савицкий был определен в 1908 году на вакансию священника в церковь села Новосельцева Верейского уезда. На его место был направлен дьякон Петр Буравцев из Никольского погоста Клинского уезда. А также вместо псаломщика Ивана Любимова был назначен 25 ноября 1909 г. псаломщик Николай Знаменский из села Нового Клинского уезда .
В страховой оценке, составленной 29 июля 1910 г. среди подписавшихся поминается псаломщик Сергей Соболев, который видимо сменил Н. Знаменского. Церковный староста Федор Карягин упоминается в документе еще живым, но отсутствующим по болезни. Также в нем написано о храме с колокольней и иконостасом оцененым в 18 тысяч рублей. Более в страховой оценке не о чем не упоминается: ни о храмовых ценностях, ни о чтимых иконах, кроме иконостаса. За свое усердное служение Богу и Церкви священник Петр Холмогоров был удостоен в следующих наградах: к Пасхе 1911 г. митрополит Московский и Коломенский Владимир наградил его набедренником , 6 мая 1913 г. митрополит Московский и Коломенский Макарий наградил о. Петра скуфьей, 6 мая 1916 г. за заслуги и особые труды, а как же пожертвования на военные нужды получил камилавку. Отец Петр был признан лучшим преподавателем Московской епархии за 1911-1912 гг. и 1914-1915 гг. В 1914 г. ему было поручено представлять местное благочиние на съезде духовенства Московской епархии.
У отца Петра с матушкой Александрой было 8 детей, из них трое умерли в младенчестве. В 1916 г. скоропостижно скончалась матушка Александра, и отец Петр остался с пятью детьми один. Она была погребена у восточной стены Троицкой церкви, возле алтаря, вместе со своими детьми. Над могилой была возведена часовня, которая в конце 1960-х-начале 1970-х гг. была разрушена и осквернена. На этом месте был устроен пожарный водоем, а вырытые останки тел были разбросаны по территории церкви. Старожилы рассказывают, как ничего не понимающие дети, бросались друг в друга этими останками.
После смерти матушки отцу Петру помогала в воспитании детей няня, Васса Дмитриевна Коровкина, которая посвятила 56 лет своей жизни этой семье, была неразрывна с ней вплоть до своей кончины в 1961 г. Она взяла на себя тяжкий крест — воспитание пятерых детей.
Наступил 1917 год, год отречения царя Николая II от престола и Октябрьской революции. Началось небывалое гонение на веру Христову, и потекла нескончаемой рекой кровь новомучеников Российских. Храмы закрывались и разрушались, а священство уничтожали. Не обошло это испытание и Троицкую церковь и ее настоятеля с семьей. Открытое преследование верующих и атеистическая пропаганда многих отвели от церкви. Приходов становилось все меньше и меньше, но именно на этом малом как на камне держалась святая вера. Господь не оставил свой народ и явил Русской земле великого святителя патриарха Тихона, который своей твердой верой и радением за Русский народ вел корабль церковный по этому бушующему морю страстей. Государственная политика, направленная на уничтожение веры, в его лице и в лице верных Церкви Божией православных христиан встретила серьезное сопротивление.
Отец Петр, как и его небесный покровитель первоверховный апостол Петр, стоял твердо в вере и принял все грядущие испытания со смирением, как данное из рук Божиих. Приходилось преодолевать и голод и холод. Верные прихожане, видя сугубую нужду семьи священника, помогали, кто, чем мог.
Зачастую они оказывали помощь тайно, поставив возле входной двери свертки с продуктами, чтобы батюшка по своему смирению и скромности не смог отказаться. Эти приношения были далеко не от избытка и являли собой знак любви, признательности и сочувствия к священнику.
После революции и гражданской войны дети отца Петра были вынуждены учиться в Москве и проживать у близких родственников. В частности мальчики жили в семье дяди Н.П.Дмитриевского, батюшка же продолжал свое не легкое служение в храме святой Троицы.
Приблизительно в конце 1924 года вместе со своими родителями стал ходить в храм, тогда еще совсем юный, Чистов Михаил Иванович. Ему было 10 лет. Отец Петр заметил этого богобоязненного юношу и обратил внимание на его усердие и прилежание в молитве. Он пригласил его в алтарь и попросил прислуживать во время Богослужения. Михаил с радостью согласился и с этого времени постоянно стал помогать священнослужителям в алтаре вплоть до закрытия храма.
Родился Михаил в крестьянской и верующей семье в деревне Капустино, а затем проживал в деревне Шереметевка вплоть до своей кончины, последовавшей в 2007 году. Михаил Иванович до последнего времени оставался единственным живым свидетелем всех происходивших событий в Троицком храме с 1924 по 1936 годы. Исполняя алтарное послушание, он помогал читать на клиросе и звонил в колокола вместе с церковным звонарем, Шишкиным Василием Герасимовичем, который кроме этого пел в хоре, отапливал церковь и исполнял другие хозяйственные работы. На клиросе пела мама Михаила Наталия, также жители села Троицкое, дедушка Бутаревой Клавдии Васильевны, Василий Федорович и ее мама Марфа Васильевна и другие.
В течение всей Пасхальной недели Бутарев Василий Федорович многие годы каждый час бил в колокол, возвещая людям Пасхальную радость. Для этого к самому большому колоколу (благовесту) привязывали веревку и спускали ее вниз на землю, и звонарю, поэтому не было нужды каждый раз подниматься на колокольню. Известно, что он пострадал от руки пьяного человека из Ховрино 1934 г. первого мая, который, сломав забор, влез в огород к Василию Федоровичу. Хозяин, заметив его, сделал ему внушение, а тот в ответ ударил его ножом. Через некоторое время он скончался в больнице.
По молитвам отца Петра и прихожан храма, удавалось добиваться разрешения у властей ходить крестными ходами по деревне на великие праздники. Своим усердием батюшка многим власть придержащим не давал покоя, и они искали любую возможность, чтобы избавится от него.
Наступил 1929 год. В соседнем селе Новосельцево убили первого секретаря комсомольской организации Павлова. В этом преступлении обвинили отца Петра. Как поведал Слесарев Иван Андреевич, бывший директор Троицкой школы, произошло это следующим образом. В клубе состоялось какое-то торжество, на которое пришло много народа из соседних деревень. Из села Новосельцева пришел некто Агапов, по дороге зашел за спиртным к Сазонову Степану Сергеевичу. Сазонов держал лавку, где торговал спиртными напитками, леденцами и семечками. Его дом был рядом с домом священника. Напившись, Агапов повздорил из-за девушки с Павловым — секретарем комсомольской организации и зарезал его шилом.
Тогда и привлекли о. Петра, будто он его подпоил и подговорил на убийство комсомольского деятеля.
Нашлись и лжесвидетели, которые, не имея никаких доказательств, лукаво свидетельствовали против него. Этот судебный процесс во многом напомнил суд над Иисусом Христом у Пилата. Здесь также были и лживые свидетели и завистливые лукавые архиереи в лице руководителей партийной ячейки и обезумевший, обманутый народ, которому он некогда с любовью и ревностью служил. Суд проходил в клубе поселка Хлебниково. После многих лживых обвинительных выступлений в сторону батюшки, ему дали возможность «искупить свою вину».
Искупление заключалось в следующем, надо было снять с себя крест и рясу и обвинение сразу с него будет снято. Перед отцом Петром стоял выбор, остаться верным своему служению, либо отречься от него и встать на сторону гонителей веры. Батюшка со смирением и терпением переносивший все испытания сказал: «Я в эту рясу облачился, в ней я и умру». Неправедный суд осудил доброго пастыря на 10 лет исправительных лагерей. Так же 10 лет заключения дали и Агапову.
Через несколько месяцев родственникам удалось добиться оправдания для него, и он был освобожден, но здоровье его было сильно подорвано. Исполнять во всей полноте священнические обязанности он не мог. И остаток своей жизни провел в Москве, проживая вместе со своими детьми на улице Палеха. Некоторое время ему пришлось работать бухгалтером на одной из Московских фабрик, чтобы как-то добыть пропитание. Постоянные болезни не переставали мучить его, и после перенесения тяжелого воспаления легких 7-го января, 1940 г., в день Рождества Господа Иисуса Христа, он скончался. Вот так закончилась жизнь одного из самых видных и усердных пастырей, много потерпевшему от безбожной власти.
Похоронен отец Петр в Москве на Пятницком кладбище.
После ареста протоиерея Петра Холмогорова в 1929 г. осиротевшая паства попала в очень сложное положение. Храм пытались закрыть и тем самым уничтожить еще один уцелевший островок живой христианской веры. В это время прихожане храма Святой Троицы всю свою печаль в молитвах возложили на Господа. Они с усердием молились о храме, о заключенном настоятеле и о скорейшем возобновлении Богослужений. Этот небольшой промежуток времени до назначения следующего настоятеля был поистине тяжелым испытанием для верующих, но, не смотря на все притеснения с помощью Божией, они смогли их достойно преодолеть. Именно за твердость в вере и бесстрашие идти за Христом, их молитва была услышана Богом. Господь послал священника, который прослужил в последствии не большой, но светлый отрезок времени. Он явил себя настоящим образом веры и любви к вверенной ему пастве.
Этим священником был протоиерей Василий Григорьевич Рыбнов. Известно, что родился отец Василий в 1874 году, но где и в каком месте неизвестно. Также неизвестно какую семинарию он закончил и когда был рукоположен во диакона. Данные сохранившейся анкеты сообщают, что в 1914-1920 годах он служил протодиаконом в Успенском соборе города Дмитрова до 1924 года. Приняв священнический сан в 1924 году он был назначен в клир Спасского храма города Дмитрова. Здесь он прослужил до 1930 года. Затем был переведен в Троицкую церковь село Троицкое Коммунистического района (Мытищинского) и назначен благочинным Коммунистического округа. С приходом нового настоятеля возобновилась приходская жизнь, вновь зазвучала молитва в храме. Сразу после назначения настоятеля было собрано приходское собрание. Повестка его заключалась в следующем:
1. Избрание двадцатки (учредителей).
2. Избрание ревизионной комиссии.
3. Принятие обращения к администрации Коммунистического района с просьбой о регистрации общины Троицкой церкви.
В двадцатку учредителей входили следующие прихожане
Петр Степанович Буторев,
Федор Иванович Панипартов,
Сергей Петрович Городилин
Виктор Павлович Крупнов
Андрей Григорьевич Курносов,
Петр Михайлович Каленов,
Василий Андреевич Сергеев,
Мария Петровна Дерюжникова,
Наталья Терентьевна Чистова,
Наталья Григорьевна Дерунова,
Сергей Алексеевич Дерюжников,
Михаил Егорович Шаронов,
Анна Ивановна
Константин Иванович Слесарев,
Алексей Михайлович Сидоров,
Вера Петровна Карягина,
Анохина П.В.
Болонин Павел Яковлевич,
Лачкова Анна Ивановна,
Василий Александрович Ананкин.
В основном это были жители с. Троицкое, но также в нее входили и жители близлежащих селений, в частности Наталья Чистова, мама алтарника Михаила. Сохранились сведения о хождении по селу Троицкое и соседним деревням с иконами, особо почитаемых святых из Троицкого храма. Разрешение на эти шествия были в письменном виде испрашиваемы у районных властей. Зачастую такие прошения были отклонены. Но все же с помощью Божией иногда удавалось добиться разрешения.
Приход Троицкой церкви, исходя из имеющихся сведений, во время настоятельства отца Василия, вел активную жизнь, что не могло не тревожить власть.
Прослужил отец Василий в Троицком храме не долго, его земная жизнь была прервана выстрелом, фанатически настроенного безбожного юноши. Это случилось весенним вечером, после Божественной литургии. Батюшку попросили совершить заупокойную вечерню на дому, в деревне Новосельцево. Матушка, как будто чувствовала беду, уговаривала его не ходить. «Ты очень устал и может быть, не пойдешь» — говорила она, но он, памятуя о долге священника, не мог отказать людям. Эти люди были не богаты, и поэтому отец Василий примерно так ответил матушке на ее уговоры: «Люди скажут, к богатым ходишь, а к бедным нет» и пошел…
Придя в дом к скорбящим и плачущим, он начал совершать молитву об усопшем, который лежал во гробе. Через некоторое время в дом вбежал молодой человек, держа в руках ружье. На его лице выражалась ненависть к церкви и ее служителям. Нацелившись в беззащитного священника, он выстрелил. Батюшка упал рядом с гробом покойного. Выстрел пришелся в голову и потому капли крови разлетелись во все стороны. Об этом свидетельствует забрызганный кровью часослов, сохранившийся до наших дней. После того как юный атеист выстрелил в священника, он со словами «хороните меня с музыкой», застрелился сам, безславно окончив свою жизнь. Но ни музыки и даже человеческих похорон этого атеистического безумца не удостоили. Милиция, приехав на место происшествия, приняла решение о немедленном захоронении самоубийцы. Была срочно вырыта яма, в которой его и закапали.
Убитого же священника власти распорядились без огласки, чтобы не было большого скопления прихожан захоронить родственникам, как можно быстрее и не в Троицком. Они боялись, что похороны отца Василия могут вызвать серьезные возмущения в народе. Похоронили его в деревне Котово (ныне город Долгопрудный) на кладбище, не далеко от храма «Спаса нерукотворного». Вот так мученически закончилась жизнь еще одного настоятеля Троицкой церкви, который до конца своих дней неленостно и с любовью исполнял свой священнический долг. Прожил он 56 лет, и в 1931 году по его смерти Троицкая церковь обрела себе еще одного молитвенника перед Престолом Божиим за многострадальный христианский народ.
Паства вновь осиротела, и Богослужения прекратились. Духовенства в стране становилась все меньше и меньше, священников тысячами отправляли в лагеря или расстреливали. Прихожане опасались закрытия храма, но и в этот момент они смогли не опустить руки. Сугубой молитвой ко Господу верующие обрели нового настоятеля.
Им был протоиерей Сергий Степанович Третьяков, который до этого служил в селе Мышецком. Отцу Сергию, как и всем священнослужителям того времени, после назначения, исполком района выдал разрешение исполнять религиозные обряды и назначил месячный испытательный срок. Все это время власть пристально наблюдала за ним, пытаясь уличить в антисоветской пропаганде. К радости прихожан, он вынес с честью это испытание и был окончательно утвержден настоятелем Троицкой церкви.
В 1932 году умер псаломщик храма Соболев Сергей Илларионович, служивший в этом качестве с 1914 года. Погребен он в церковной ограде, недалеко от часовни, где похоронены матушка отца Петра Холмогорова со своими детьми. Сразу после смерти Сергея Илларионовича приходской совет обратился в исполком Коммунистического района с просьбой о созыве приходского собрания для избрания нового псаломщика, и разрешения других вопросов.
В то время председателем приходского совета был С. А Дерюжников. Кроме вопроса о приеме псаломщика и решения накопившихся проблем собрание приняло несколько обращений к районным властям о разрешении хождения с иконами по соседним селениям.
Приходская жизнь в Троицком храме, как рассказывают сохранившиеся источники, протекала не всегда гладко. Кроме постоянного притеснения со стороны властей внутри прихода иногда возникали разногласия между прихожанами. В советское время священники не имели полномочий управлять приходами и поэтому не всегда могли влиять на происходившие в них события. Приход Троицкой церкви не был исключением, об этом говорят сохранившееся протоколы собраний, где священники упоминаются лишь посредственно. Руководили приходами в то время старосты.
В их руках была сосредоточена финансово-хозяйственная деятельность, а священник исполнял лишь только свои пастырские обязанности. По этому среди прихожан иногда возникали недовольствия деятельностью старосты (председателя приходского совета) или шла, далекая от православных принципов, борьба за управление приходом. Все эти нестроения отец Сергий со смирением и кротостью, сглаживал.
Жизнь на приходе продолжалась. Настоятель совершал Богослужения и старался использовать любую возможность посетить с молитвой и наставлениями дома верующих в близлежащих селениях, поддержать их в это нелегкое время.
Преследования в конце 30-х годов усилились, и каждое слово или действие священнослужителей были под пристальным вниманием органов НКВД. Отец Сергий, выполняя свое пастырское служение, своею активностью не мог не тревожить враждебную церкви власть. Исполняя требы за пределами церковной ограды, он постоянно подвергал себя опасности быть арестованным.
Однажды жители деревни Шереметевка попросили его освятить новое кладбище. Батюшка не имел право отказать и исполнил эту просьбу боголюбивых прихожан. Как оказалось эта треба была последней каплей в, уже переполненную чашу терпения безбожных правителей района. На следующее утро его арестовали, предъявив обвинение в антисоветской пропаганде и в несанкционированном действии в деревне Шереметевка. Дальнейшая судьба отца Сергия не известна…
Никто из прихожан не знает, какая участь постигла, последнего их настоятеля. Скорее всего, он, как и множество священнослужителей того времени, мученически закончил свою жизнь в лагере или был расстрелян. Это случилось в 1936 году, и на долгие 57 лет прекратились Богослужения в Троицком храме.
Весной после ареста отца Сергия Третьякова школьники стали невольными свидетелями снятия колоколов с колокольни храма. Их снимали небрежно, сбрасывая на землю лебедками. Некоторые из них разбивались. Прихожане плакали, видя в последний раз своих благовестников. Предлог снятия колоколов был как будто благовидным, потребность в металле для пушек. Именно так объяснил свои действия председатель сельсовета, хотя в это время храм официально властями не был закрыт, и ключи от него находились у старосты Марии Петровны Дерюжниковой. Но на колокольне все же еще два года находился самый большой колокол, который сбросили в 1938 году.
Когда его сбрасывали, то от него отломился клинообразный осколок, который до сих пор стоит перед глазами престарелых прихожан Троицкого храма. Это варварское действие стало началом последующего осквернения и разрушения храма. Все кто участвовал в снятии колоколов, как рассказывают местные жители, были убиты на войне.
Примерно еще четыре года верующие сдерживали натиск властей, пытавшихся разорить храм. Они еще надеялись на возобновление Богослужений и ожидали прихода священника. Священнослужителей осталось совсем мало и поэтому, поиски прихожанами нового настоятеля не принесли успеха, хотя надежда еще теплилась долгое время.
Во время служения трех последних священников Троицкой церкви (протоиереев: Петра Холмогорова, Василия Рыбнова и Сергия Третьякова) наглядно прослеживается тернистый путь православных христиан — прихожан храма Святой Троицы. Само же село Троицкое не смотря на закрытие, и разорение храма несло в своем названии Имя Триединого Бога, которое даже существующая, безбожная власть не посмела изменить.
Далее: Жизнь села после революции
