Тест на державность
Крым - Украина - Россия. Мы слышим об этом по радио, видим по телевизору, читаем в интернете. Мы молимся об этом в храмах и дома, говорим об этом на работе, дома, в гостях - с кофе, с пивом, под коньяк...
И вроде бы кульминационный момент уже миновал, решения приняты, действия совершены, а шумные споры не утихают. Почему? Потому что мы все вместе и каждый для себя в частности пытаемся выяснить: ЧТО произошло? Что из этого следует? Чего ждать? Есть только ясное ощущение мощного поворота. И пока нам не видно - что там, за ним. И мы изо всех сил тянем шеи, пытаясь увидеть. Но то, что последует завтра, слишком зависит от того, насколько верно мы сможем оценить настоящий момент. И какие решения примем лично для себя. Каждый.
Мы наблюдаем чудо возращения России статуса мировой державы. Все мы привыкли слышать, что Россия - «страна третьего мира», «сырьевой придаток Европы», «наша армия даже литовской проиграет», «Сердюков всё развалил»... И вдруг разговоры резко меняются: какая блестящая крымская операция! Присоединили действительно чисто, все претензии - исключительно формальные, буквалистские. И это понимают даже наши оппоненты. Прошло голосование по резолюции в ООН: две трети, конечно, за США, но треть-то - за нас. Да, это не европейские страны. И всё-таки треть государств уже принимает нашу картину мира.
Западные эксперты совершенно справедливо апеллируют к войне «08.08». Это был первый пробный шар. Сейчас Обама назвал нас «региональной державой», и это звание было нами завоевано именно в той войне. Если бы мы спокойно сдали Южную Осетию Грузии, всему миру стало бы понятно, что с Россией можно поступать как угодно, она со всем согласится, всё и всех отдаст. Тот тест мы прошли. У нас появилась зона собственных интересов в ближайшем политическом окружении, с нами приходилось считаться, хотя бы и при обсуждении локальных региональных вопросов.
Вскоре появились новые вызовы: если с Ливией мы показали себя не с лучшей стороны, то с Сирией и Ираном всё сложилось совсем по-другому. Нам удалось реально перевернуть ситуацию. Выяснилось, что Россия готова и может влиять на процессы в мировом масштабе. И, конечно, это многим не нравится.
Майдан был во многом спровоцирован Западом как попытка создать вблизи России зону нестабильности. Если бы Россия проглотила ситуацию, как это было с Югославией в 1999 году, то стало бы понятно, что все усилия и потуги нашей страны повлиять на мировую политику ничем не подкреплены и не обусловлены. Но вышло иначе. Однако ситуация ни на Украине, ни в России совершенно не закончилась. И по поводу Крыма еще неизвестно, выигрыш ли это. Если сейчас вся остальная Украина отойдет Европе, и в Харькове появятся натовские военные базы, Крым просто окажется утешительным призом проигравшему.
Тест на державность еще не пройден.
Конечно, удивительно, что нам до сих пор не предъявили практически никаких санкций. Но вот сейчас их введут, и что тогда? В иранском посольстве говорят, что России от этого будет только лучше. Когда ввели санкции против Ирана, они сразу всему научились: от разработки медикаментов и открытий в атомной физике до производства иголок. В Иране сейчас бум образования, потому что все понимают, что надеяться надо только на себя.
Вопрос: готова ли Россия на себя сейчас эти санкции взвалить?
Мы 20 лет жили в ожидании глобального проекта, в который можно было бы вложить душу и силы. Такие проекты неоднократно предлагались, но все они были какие-то невнятные, надуманные, отчасти притянутые зауши: восстановление БАМа, Олимпиада, ЧМ по футболу... И вот реальный проект уже на повестке дня. Присоединение и развитие Крыма требует серьезных усилий от нашего бюджета.
А теперь представьте, что введут реальные санкции: ограниченный выезд рядовых российских граждан в Европу, демпинг на нефтяном и газовом рынке... Мы готовы к евро по 100 рублей и двум видам колбасы на прилавке? К сокращению рабочих мест и резкому снижению социальных расходов государства? Не мы сами эту кашу заварили, но расхлебывать придется именно нам.
Вспомните, в 1914 году огромное было воодушевление! Ведь поначалу все слои общества поднялись как один, а чем всё закончилось в 1917-м? А вот в 1941 году всё произошло иначе. Там все сжали зубы и терпели. И вытерпели! Потому что Первую мировую еще помнили. И почему проиграли, тоже помнили.
Конечно, нас попытаются поставить на место региональной державы. Судя по всему, именно на этом будет строиться информационная война между Россией и Западом. Чтобы всем было понятно, что хотя Россия - это не Северная Корея и не Иран, но тоже что-то такое же «локальное и злое». Нам крайне важно из этой локальности вырваться и сформировать новый полюс мировой политики. Если это получится, будет тяжело, но появятся новые «драйверы развития», возникнут те самые мегапроекты. Если не получится, и мы проиграем эту ситуацию, то мы по-настоящему окунемся в тотальный застой.
И, конечно, наша главная проблема в том, что у нас сегодня нет общей веры и мечты. Нет того образа будущего, ради которого стоит жить и быть готовым если не умирать, то хотя бы жертвовать. Но быть может, что почти одновременные по историческим меркам планы по строительству в Москве двухсот храмов и возрождение ВДНХ указывает вектор развития Державы.
Это и есть тест на державность. В зависимости от того, как мы его пройдем, будет складываться многое в мире и всё в России.
Протоиерей Максим Первозванский, главный редактор журнала «Наследник»
Православный молодежный журнал «Наследник», № 2 (55), 2014 г.
