От Никиты до Николы
От Никиты до Николы...
(Посадские люди Н.П. Гиляров-Платонов и Б. Пильняк).
Автор статей раздела - Викторович В. А.
Есть времена и пространства, о которых мы кое-что знаем и можем при случае поговорить о них, но они-то с нами не разговаривают, а только молча слушают наши догадки. Это оттого, что не долетели до нас голоса их поэтов и художников (а может, их и не было). Целые эпохи и страны канули в безмолвие, что уж говорить о городах и улицах. Поэт-гиперболист и урбанист зримо представил, как «улица корчится безъязыкая».
Коломне повезло. Еще можно расслышать «застывшую в камне музыку» давних лет, а отзвучавшие человеческие голоса записаны на самых лучших носителях — в книгах замечательно чутких писателей. Это то, что можно назвать «коломенским текстом». Его энергетика благодаря в основном И.И. Лажечникову долгое время стягивалась окружностью кремля, однако на рубеже XIX и XX столетий произошла очевидная децентрализация художественного пространства «словесной» Коломны. Этой перенастройке мы обязаны прежде всего двум жителям-выразителям Коломенского Посада — Никите Петровичу Гилярову-Платонову (1824 - 1887) и Борису Пильняку (1894 — 1938).
Дом Пильняка — № 7 по улице Арбатской (возле Никольской церкви), а Гилярова — № 30 по улице Посадской (возле Никитского храма). Голосовая мерка задана самим Гиляровым, уверявшим в мемуарах, что басовое пенье дядьев, раздававшееся в Подлипках, было слышно у Никиты. Сегодня верится с трудом еще и потому, что нам трудно представить тогдашний уровень тишины. Приехав в первый раз из Коломны в Москву, Гиляров был поражен прежде всего шумом конских экипажей. Нынешний Коломенский Посад, удаленный от транспортных артерий, пока еще немного напоминает о той «вековой тишине», от которой, впрочем, шалели пильняковские герои, требовавшие, «чтоб Россия шумела машиной».
Сын священника Никитской церкви (и первоначально носивший по отцу фамилию Никитский) Еиляров-Платонов, можно сказать, возрос на Посаде, проведя здесь детство и отрочество. Они встают со страниц его мемуарно-философской книги «Из пережитого» (1886). Сын земского врача Борис Вогау, он же Пильняк, явился в Коломну мечтающим о литературе юношей (1913) и уехал отсюда знаменитым писателем (1924). Коломна, выступающая в его произведениях под разными именами, получила от автора полномочия представлять всю глубинную Россию.
Но кажется, что кроме этого над-временного соседства (дом от дома на расстоянии несильного голоса)' между нашими героями нет ничего общего. Один (Гиляров) всю жизнь сознательно противостоял надвигающейся революционной смуте, другой (Пильняк) отдался ей и был сбит с ног бешеным потоком. «Охранитель» и «попутчик» революции — что общего между ними? Ходили по одной и той же мостовой? Но один выступал размеренным шагом, а другой все спешил куда-то взвинченной походкой. Если и тот и другой представляют Посад, то это два его «конца» в идейном плане. На одном устремленность к высшему (духовному) Покою, на другом - самозабвенное ускорение жизни. Эдакие Обломов и Штольц Коломенского Посада. Хотя есть у них свои замечательно значимые имена: Гиляров-Платонов — веселая мудрость, Борис Пильняк звучит как «бор спилен».
Как будто обыгрывая им же самим придуманное имя, Пильняк, по воспоминанию коломенского старожила, экстравагантно знакомился с соседом: «не нужен ли вам дровосек? — произнес он громким голосом и, не дожидаясь ответа, взял из рук отца топор».
Другие статьи раздела «От Никиты до Николы...»:
Далее: Человек коломенский
