Для всех она находила слова утешения

Ташла - Святой уголок России моей

Утренние лучи солнца озаряют голубой небосклон, на фоне которого вдали виднеются купола церквушки, к которой из соседнего села по тропе, извивающейся по ржаному полю, спешат два путника: подросток, упирающийся босыми ногами в прохладную зелень, во взмокшей от norm рубашке, катит коляску, в которой сидит молодая девушка, звонким голосом распевающая молитвы. Ей вторит ее уставший спутник, и оба голоса, сплетаясь с птичьими переливами, устремляются в поднебесную высь к самому Господу Богу. Их молодые сердца озаряет Божья искра, которая пройдет с ними через все испытания, выпавшие ш их долю, и запламенеет ярким огнем Православной веры. И уже они сами будут зажигать эти Божьи искры в сердцах людей, укрепляя их на пути спасения.

Путь, в котором отразилась любовь к людям, внутренняя духовная жизнь подвижницы схимонахини Маргариты (Кузнецовой), был ярок, а потому и отпечатался в памяти очевидцев и ее духовных чад.

Архимандрит Герман (Пензин), старейший священник Казанского храма, с большой теплотой вспоминает о своем знакомстве с Раисой Яковлевной Кузнецовой (так звали матушку Маргариту в миру), проживавшей в то время в селе Васильевка.

«Мне было тогда 13 лет, когда состоялось наше знакомство, и уже в то время она была прикована к коляске. На их огороде была баня, где Раиса устроила себе уютную келью, украшая ее иконами, которые сама реставрировала, обрамляя их красивыми нарядами. Я приходил к ней в гости и с интересом наблюдал за ее работой над иконами. Тогда-то и узнал о ее болезни. Работая трактористкой, она однажды сильно застудилась, и вскоре болезнь сковала ноги, приковав девушку к коляске.

Меня удивляло ее спокойствие и рассудительность, ведь, обезножев, Раиса мужественно села в коляску. В отчаянии никогда не была. Читала и распевала молитвы, акафисты, которые сама переписывала. Очень много знала стихотворений на православные темы. А самым большим праздником для нее были поездки в Ташлинскую церковь, где она в молитвенном песнопении сливалась с церковным хором, воссылая свою любовь к Господу, молясь за себя, за близких, за всех людей.

Однажды по какой-то причине не оказалось попутной машины, и, видя огорчение Раисы, я предложил отвезти ее прямо на коляске до Ташлинской церкви. Она с радостью согласилась и всю дорогу пела стихи и молитвы, а я, вспотевший от усердия, подпевал ей. Думали ли мы в те минуты, что наши пути пересекутся в будущем, когда я буду в сане священника, а она станет схимницей! Видно, уже тогда Господь по своему промыслу зарождал в наших сердцах крепкую веру, которая приведет нас от тропинки к Ташле на большую тропу Православия.

Я хорошо знал ее мать Анну Кузьминичну и отца Якова, которые были трудолюбивыми и верующими людьми, брат Вениамин был водителем и по мере возможности возил Раису в церковь. А потом ей купили домик в Тольятти недалеко от храма, где она и прожила последние годы, приняв схиму с именем Маргарита. Ее духовным отцом стал игумен Роман (Загребнев), монах Псково-Печерской лавры. Имея огромный духовный опыт, он наставлял свою духовную дочерь советами, которыми она старалась поделиться с людьми. Мы, священники Казанского храма, приходили ее исповедовать и причащать, а порой просто пообщаться и побеседовать. Нас удивляла одна особенность матушки: будучи прикованной к постели недугом, она умело руководила своим хозяйством. Послушницы никогда у нее не переводились, хотя она была очень требовательной. Если что-то они делали не так, то она делала замечания и добивалась, чтобы все было сделано как положено. Поэтому в ее доме всегда было очень чисто, и сама матушка всегда была ухоженной. Перед смертью я ее причастил и сам же отпевал ее в Казанском храме монашеским чином».

«И знаете, — продолжает воспоминания Тамара Михайловна Данилова, библиотекарь Казанского храма, — в тот декабрьский день все дороги к матушкиному дому были заполнены машинами с людьми, приехавшими попрощаться со схимонахиней Маргаритой. Из разных городов приехали священники, монахи и духовные чада проводить ее в последний путь. И до последней минуты у гроба матушки беспрерывно шла молитва о благом упокоении неустанной молитвенницы — матушки Маргариты, в любящем сердце которой всем находилось место».

Видимо, большая благодать исходила от нее. К ней за советами и за утешением шли люди не только нашего города, но и приезжали издалека. И матушка принимала всех. Ее советы были умны и помогали людям, которые поступали в жизненных ситуациях именно так, как она советовала, и все получалось хорошо. На все вопросы она умела ответить, объяснить и убедить. Шли как к родной матери, ощущая в ее келье Божественную благодать. Все стены были увешаны иконами, вокруг идеальная чистота и теплое участие. И те люди, которые ухаживали за ней, отдавали все силы, всю свою любовь ей.

Сколько же матушке приходилось терпеть болей и неудобств. Ведь постоянное лежание в течение нескольких десятилетий — это дело тяжкое и трудное. Духовная дочь матушки монахиня Ангелина, которая хотя и сама была очень больна, но по мере сил ухаживала за ней. Их связывала духовная дружба и понимание друг друга с полуслова. Сколько дней и ночей провели они в горячей молитве, в чтении духовных книг и в беседах о Боге. Матушка Маргарита так и говорила о ней: «Моя душа» и очень переживала ее внезапную смерть.

Послушница Евгения ухаживала за огородом и была поверенным лицом, когда схимница сильно болела и не могла принимать людей. Тогда страждущие у калитки беседовали с Евгенией. Это настолько был Божий человек, настолько была простой и доброй эта женщина, что, кто бы ни пришел, она всех с любовью встречала. Была для них не только духовным наставником, но и порой даже заступницей. Евгения рассказала, как однажды пришел мужчина, но матушка его не приняла почему-то.

И послушнице так было жаль опечаленного ходока, что она взяла у него записочки. Но когда вошла в дом, то матушка пожурила ее за ослушание и велела бросить записочки в печь. Евгения их быстро прочитала и сожгла, скорбя в душе. И каково же было ее удивление, когда ночью она проснулась: «Слышу, матушка читает молитвы и называет имена, которые были в записочках мужчины, которые она вовсе не читала. И я поняла, что матушка живет Святым Духом».

Видимо, большое терпение в жизни отложило печать на духовном состоянии схимонахини, жившей неустанно в молитве. Мужественно перенося боль, она умела скрывать свои страдания. Никакой мрачности, добрая улыбка да глаза, наполненные каким-то светом жизнелюбия. Уравновешенная, ласковая, умеющая для каждого найти утешительное слово, нужный совет и помочь найти дорогу к Богу.

Вот как об участии матушки в своей судьбе рассказала ее духовная дочь Ольга Филилеева: «О схимонахине Маргарите я узнала случайно. Тогда я не знала, кто такие схимники, и потому в первый раз пришла просто из любопытства. Но меня не приняли из-за болезни матушки. Когда же в назначенный день пришла, то поразилась, насколько матушка была больной, что не посмела ей даже задавать вопросы. Тихо сидела на сундуке и молчала. Схимница посмотрела на меня и стала говорить о вере, о духовном наставнике и о многом другом, что было созвучно с моей душой и с теми вопросами в записочках, лежавших в моем кармане. А матушка, не читавшая их, вдруг стала отвечать на все те вопросы. Тогда я многое не знала о вере, о храмах, а она как бы опустила меня на землю и что было для меня непонятным, то постепенно восстанавливалось в моей душе. Я была поражена, а матушка успокоила, пояснив, что потихоньку все познается, Господь Сам будет открывать все, что необходимо.

И по горячим молитвам схимницы вскоре у меня появился духовный наставник, который стал раскрывать предо мной мир Православия, и уже в его проповедях я находила ответы на многие мои вопросы. Матушка была строгой подвижницей и духовно требовательным человеком. Станешь ей говорить о своих бедах, а она в ответ: «сама виновата». Проходит короткое время, и действительно осознаешь свою вину. Так духовная наставница стала обличителем моей совести, моих грехов. Она благословила меня ходить в Казанский храм и ездить в Ташлу, что до сих пор я стараюсь исполнять.

Сейчас, когда порой прихожу в ее келью, то ни о чем не хочется говорить, испытываю лишь ощущение абсолютной внутренней тишины да благодатное присутствие Бога».

Спешили к схимнице люди со своими бедами и печалями, с проблемами и болезнями и редко кто с радостью. И для всех она находила утешительное слово. Кому-то отвечала напрямую на невысказанные вслух вопросы, кому-то давала мудрые советы, кому открыла глаза, кого наставляла в вере, заботясь о духовном мире людей, о спасении их душ, приводя многих к Богу. А некоторым в своей прозорливости открывала дальнейший путь, как, например, отцу Виктору (Шибалину), настоятелю церкви в честь иконы Архангела Михаила с. Васильевка.

«Однажды, когда мы вошли с женой в келью к схимнице Маргарите, она слушала в это время свою послушницу Евгению, которая рассказывала свой странный сон: «Приснились мне, матушка, сегодня три креста. Хотела к одному приложиться, а мне не разрешают, говорят нельзя, этот крест отдали.

Хочу ко второму приложиться и вновь запрет — он уже отдан. К третьему боюсь и подходить, а мне говорят: «Подходите, подходите. К этому кресту можно приложиться». Спрашиваю: «А чей же это крест?» Отвечают: «А это крест батюшки Виктора». Да что-то я такого батюшки и не знаю, матушка». А та ей поясняет: «А ты повернись и познакомься. Это стоит батюшка Виктор, а это матушка Наталья».

Хотя мы от таких слов растерялись, но я все-таки возразил: «Вы меня простите, матушка, многогрешного, но весь я мирской с ног до головы и у меня и мысли-то никогда не было стать священником». На что она мне с улыбкой, но твердым голосом отвечает: «Запомните: отныне ты — батюшка, а жена твоя — матушка. Насчет твоего священства — это дело только времени».

Вышли мы от нее в смятении. Жена спрашивает: «Что же это все значит?» Отвечаю: «Да просто Господь искушения нам посылает».

И каково же было наше удивление, когда через несколько месяцев мне в епархии предложили рукополагаться. Оказывается, матушка уже видела мой будущий путь. Только от Бога была ей дана такая прозорливость».

Это так, по-видимому, и было. «Хотя схимница и находилась в таком немощном физическом состоянии, но она день и ночь пребывала в высоком духовном молитвенном состоянии, — говорит Благочинный Центрального округа протоиерей Николай Манихин. — Матушка Маргарита по натуре была волевым человеком. Ведь за свои шестьдесят лет на одре она сумела сохранить твердость духа, крепость веры и стремление к жизни. И ее слово было ощутимо в духовной помощи всем страждущим. Именно любовь к Богу, любовь к людям, которых она любила и за которых горячо молилась, и помогли ей стать духовной наставницей многих. Потому они шли и ехали к ней, видя перед собой человека, большую часть жизни пролежавшего в постели, но не потерявшего веру и не сломившегося».

«Эти страдания полезны и нужны, потому как Господь дает их нам для того, чтобы мы получили более вечное для нас в Царстве Небесном. Ведь только вера спасает человека» — так наставляла матушка всех.

Схимонахиню Маргариту знали на Святой горе Афон и оттуда присылали ей посылочки со святынями.

Она всегда и во всем видела промысел Божий. И не благословляла переезжать кого-либо из Самарской области. Те, кто ослушался ее совета и уехал, на новом месте испытав и претерпев большие трудности, все равно были вынуждены возвратиться, виня себя в том, что ослушались совета матушки.

Не познавшая семейной жизни, матушка разрешала все житейские проблемы и неурядицы, спасала семьи от разводов. И основным назиданием на семейном пути были слова: «Терпи... В терпении Божья благодать».

Духовная дочь Светлана вспоминает, как матушка Маргарита многим говорила: «Если кто из вас дойдет хотя бы до ворот моего дома и по каким-то причинам не сможет в дом войти — это уже хорошо.

Ну а кто войдет — еще лучше».

Вот уже три года, как не стало схимонахини Маргариты. И спешат теперь ее духовные чада на ташлинское кладбище, где покоится матушка со своими верными послушницами. И как прежде, поверяют ей свои невзгоды и печали в твердой вере, что их любимая молитвенница у престола Божия предстательствует денно и нощно за своих духовных чад и собратьев.

Вечная память тебе, незабвенная наша матушка Маргарита!