Сельский батюшка. Воспоминания о служении в Ташле протоиерея Иоанна Державина

«Избавительница от бед» чудотворная икона Божией Матери

В конце пятидесятых, во время хрущевской «оттепели», вылившейся в новое наступление на Церковь, настоятелем Троицкой церкви села Ташла Ставропольского района Самарской области был протоиерей Иоанн Державин, Он вспоминает о том времени, которое провел возле великой волжской святыни:

- Указом Владыки Митрофана я был переведен в Ташлу из села Волчанка. В Ташлу прибыл на отдание Пасхи 1959 года. В этот день я исповедал и причастил около четырехсот человек. Перевод мой в Ташлу был вызван тем,что на этом месте несколько лет служил священник Костин - в прошлом артист, циркач, человек в Церкви случайный; Владыка Митрофан чувствовал, что Костину доверять нельзя.

И он оказался прав в своих подозрениях. Вскоре после его перевода из Ташлы Костин снял с себя сан, стал отреченцем. Писал в газеты пасквили на Святую Церковь...

В Ташле я встретил противоборство в лице тех церковнослужителей, на которых успел негативно повлиять мой предшественник. Псаломщик не любил меня за то, что я ничего не опускал в богослужении, и потому службы были долгими.

Председатель ревизионной комиссии храма с гордостью говорил о себе, что не причащался с 1916 года... Естественно, между нами начались трения. Псаломщик начал писать на меня жалобы. Он писал жалобы и на священника Ефимова (которого сменил Костин). Ефимов был добрый пастырь. Ему по праву принадлежит честь называться восстановителем ташлинской святыни.

Став первым настоятелем ташлинской церкви после ее открытия в 1947 году, он восстановил часовенку на источнике. За это и пострадал от властей.

Часовню свалили бульдозером.

На роднике сделали плотину, стали в тракторной тележке возить на родник навоз - засыпали им чистую святую воду... Меня Владыка Митрофан предупредил: на источник ходить не нужно, иначе будут неприятности...

Настало лето. Однажды ко мне из Куйбышева на «газике» приехал главный прокурор области. Пригласил меня в правление. Познакомились. Он стал говорить мне, что скоро все церкви закроют, а я, еще молодой человек, непременно окажусь без работы. Советовал Гегеля почитать... Я ответил, что искренне хочу служить Богу. Тогда было время лихое, в священники шел я не за благами, а на страдание...

В то время я ездил на мотоцикле «ковровец». Это было непривычно для многих в церковной среде. А мне было удобно на мотоцикле ездить на требы. Даже уполномоченный указывал Архиерею на мой «ковровец»: мол, я подаю отрицательный пример другим священникам... Прокурор предложил мне продолжить беседу в сосновом лесу. Сам он на «газике» поехал впереди, а я на мотоцикле сзади.

Разные мысли по дороге приходили мне в голову. Была даже мысль, что в лесу меня могут убить. Но разговор был довольно корректен. На лесной опушке прокурор вновь заговорил со мной экивоками о том, что мне нужно отказаться от сана. «Вот вы ездите на мотоцикле, - начал он. - Нравится вам это?»

- «Да, конечно». - «А кто его изготовил? Рабочий класс. А не лучше ли и вам стать рабочим?». Как я понял из разговора, в его понимании священник и тунеядец были почти синонимами. Но я решительно отказался менять профессию.

Тогда прокурор предложил мне поехать в Куйбышев и там поговорить по душам в ресторане «Волга». Я на это возразил, что как священник не имею права даже заходить в корчму... В общем, разговор ни к чему не привел. Я вновь приступил к своим пастырским обязанностям.

Ташла - село русское, но в нем было много диких, непонятных обычаев. Люди в селе не отличались радушием. Не было ни одного года, чтобы не случился поджог. Соседи поругаются и... подожгут один другого! Мне староста рассказал, как какой-то мужик попросил у него денег на водку. Тот не дал. А утром, выйдя в сад, увидел, что у него все помидоры скошены! Другому ночью подпилили все яблони. При мне был поджог, сгорело семь дворов. И ведется этот жуткий «обычай» с незапамятных времен.

За три года до явления ташлинской чудотворной иконы Пресвятой Богородицы «Избавительница от бед» все село сгорело. В августе крестьяне отправились на поля, а кто-то поджег крайний дом. Ветер разнес огонь на соседние дома... В ташлинском храме всегда висела привязанная к колоколу веревка, чтобы в случае пожара не надо было на колокольню взбираться, а можно было бы сразу звонить, созывая народ на подмогу. И что интересно, тушили пожары ташлинцы дружно, всем миром. Тушили их и те, кто сам же и пустил «красного петуха»... В общем, все как в пословице: «Где Бог, там и дьявол!»

Директором школы в Ташле был пятидесятилетний мужчина по фамилии Новиков. Он не раз говорил мне, что лично ко мне относится хорошо, но является врагом религии. Однажды он сделал стенды из фанеры и написал на них антирелигиозные лозунги типа: «Религия - опиум для народа» . Ими он окружил всю церковь, поставил их и в других местах.

Я попросил его убрать лозунги хотя бы подальше от церковной ограды, но так ничего и не добился. А еще из Ставрополя в Ташлу приезжали молодые девчонки - хоровая самодеятельность. Они пели исключительно безбожные песни.

Чудотворная икона Божией Матери «Избавительница от бед» в то время уже была в храме. Стояла она посреди церкви. Я решил установить ее слева, где она и теперь находится. А в центр поместить храмовую икону. Нашлись недовольные, которые в этом моем решении увидели «непочтение к святыне». Опять начались доносы. В общем, исполнилось предсказание одной тверской блаженной. Она говорила мне; «Бойся не коммунистов, а лжебратии».

Иван Бровкин, уже упоминавшийся председатель ревизионной комиссии, уверял меня, что эта икона - не подлинная, а та, подлинная, утеряна в годы гонений. Но в ту пору была еще жива Катерина, которой Божия Матерь открыла место явления иконы.

Катерина рассказывала мне, как она в 1917 году копала косырем землю, как нашла икону в земле, и на этом месте брызнул струей родник... Она уверенно говорила, что находящаяся в храме икона - подлинная. И я лично в этом не сомневаюсь. (С чудотворной ташлинской иконы в послереволюционные годы грабители содрали золотую ризу, а саму икону нашли позднее без ризы в бане. Новую ризу иконе сделал отец Виктор Ефимов.).

Часто сталкиваясь с тяжелыми характерами местных жителей, я думал про себя: почему Божия Матерь выбрала именно это место для Своего явления? Это, конечно, тайна Божия. Но ведь не случайно Божия Матерь выбрала Своим вторым уделом Афон, на котором стояли идольские капища языческого божка Аполлона.

Немногим более года довелось служить мне в Ташле. Сняли меня за то, что уполномоченный, давно имевший на меня «зуб», получил очередную жалобу. В ней говорилось, что я обучаю церковно-славянскому языку сына церковного сторожа Григория Кирилловича Ибряйкина. Это переполнило чашу терпения уполномоченного. С тех пор в Ташле я бываю только как паломник.

По-разному сложились судьбы двух моих предшественников на приходе в Ташле. Священник Ефимов купил себе домик в Ташле. Надеялся в нем спокойно провести старость. Но на него стали жаловаться, будто бы он нелегально служит у себя на дому.

Меня вызывали в Мусорский сельский совет, спрашивали об этом. Но я ответил, что мне ничего не известно о тайных богослужениях в доме Ефимова. И все же власти потребовали у священника продать дом в Ташле. Он уехал в Тольятти. Там и умер от грудной жабы. Вечная ему память!

Другим был конец у отреченца Костина. Он, уже в летах, ехал с любовницей на мотоцикле и на полном ходу врезался во встречную машину. Разбился насмерть. Милиционер, составлявший акт о происшествии, сказал другому потерпевшему: «Ты убил иуду-предателя...».