Из воспоминаний старожилов о Ташле

Ташла - Святой уголок России моей

«Узнав, что нашу церковь хотят закрыть, верующие решили спрятать иконы по домам, кто какие сможет. Чудотворную икону спрятала Ломкина Клавдия в бане в каменке, а позже ее спрятала Дуня Романова в своей келье. А когда пошло послабление, мы потихонечку сходились на молитвы к ним.

Когда церковь стали засыпать зерном, нас посылали его лопатить, чтобы не слеживалось и не отсырело. А чтобы мы зерно не воровали, нас запирали на ночь. Бывало, запрут, а нас сон морит, так чтобы мы не спали, нас заставляли петь. Дадут команду «запевай», мы и поем.

Сколько же в те времена пришлось пережить, перестрадать! Когда же Романовна, изорвав немало лаптей, все-таки отхлопотала разрешение на открытие церкви, то к нам направили священника Виктора Ефимова. Так он первую службу в кирзовых ботинках и рубчиковой толстовке провел, потому что ризы не было. Алтарь изнутри обили досками, а из окладов порушенных икон поделали блюда. Отопления не было, и в церкви стоял холод. Бывало, батюшка вечерню начинает служить, а руки его не разжимаются от холода. Тогда связала ему серые перчатки без пальцев. А когда служба кончилась, он засмеялся и говорит: «У меня теперь руки как в бане».

Сколько мук ему пришлось пережить здесь на первых порах: ни одного крыльца не было, все изломано и растащено было, а какие иконы не спрятали, так их все посрывали и поразорили.»

Мартьянова Варвара Степановна

«Мой брат Василий взял икону Михаила Архангела, а когда стали сносить спрятанные иконы снова в церковь, так им стало жалко ее возвращать.

И вот когда мололи просо мотыгами, так икона у них упала. Испугались, что бы это значило? Побежали за советом к тетке Дуне. Она спрашивает: «А чья эта икона?», «Церковная», — отвечают. «Вот она у вас и просится на свое место в церковь». Пришлось отнести.

Старостой в церкви в то время был Головин Степан Иванович, которого в живых уже нет.

Помню, когда вошла в церковь, батюшка на лестнице развешивает иконы. Мне мама отдала большую шаль, чтобы покрыть плащаницу, ведь никакого рунышка в те времена не было, так даже плащаницу Спасителя покрыть нечем. Говорю батюшке: «Я вам шаль дарю, мамака прислала». Он сошел с лестницы, подошел ко мне, погладил по голове и говорит: «Какая благодать! Как вы надумали помочь церкви. Так ты ходи помогать убирать церковь, а то рабочих-то нет пока».

После отца Виктора много священников сменилось. Поехала к Владыке Иоанну: «Преосвященный Владыченька, ну, когда конец этому будет? Нет настоящих постоянных служак. Когда же Вы настоящего священника дадите в нашу церковь?»

А он отвечает: «Условий-то никаких нет в вашем селе — вот и бегут. Но потерпите: к Рождеству встречать будете настоящего священника. Он деревенский, труженик и знает, как переносить все трудности и все невзгоды. Поэтому не испугается и не сбежит, тем более что сам плотник и все умеет делать.

Владыка-то прозорливый был, как в воду глядел, подарив нашей церкви такого доброго, умного и трудолюбивейшего настоятеля отца Николая, ставшего для всех нас примером простоты и смирения, кротости и всепрощения, неутомимого служения Церкви и людям. Работает не покладая рук, не зная усталости. Когда в Старой Бинарадке не было священника, так батюшка ездил туда служить. А уж если не было сил, ни времени поехать, то бабушек внуки и сыновья привозили к нам на службы на «Буранах»."

Захарова Анастасия Егоровна