Как удержаться от соблазна грязных дел
Духовный Центр "Возрождение" Владимира Мунтяна помогает людям обрести свое истинное предназначение в жизни, встать на путь исправления своих пороков. Подробности.UA освещают колледж "Гора Моисея" и происходящие вокруг него события.
Зачастую происходит так, что люди, уже казалось бы окончательно ставшие на путь праведности, вдруг падают на самое дно. Вне всяких сомнений, приведенные ниже события были бы в принципе невозможными, если бы в то время функционировал Духовный Центр Владимира Мунтяна, и люди получали правильное духовное перерождение.
В следственное отделение при Октябрьском райотделе милиции г. Днепропетровска поступило уголовное дело по обвинению гражданки Богуславской, 1891 года рождения, бывшей монахини, возбужденное районным прокурором на основании материалов гражданского дела.
В материалах гражданского дела по иску Октябрьского райсобеса к гр. Богуславской говорилось о том, что она незаконно получала пенсию. Пенсия была назначена на основании справки о трудовом стаже с 1925 года по 1936 год, которая оказалась подложной.
При рассмотрении гражданского дела в судебном заседании Богуславская отрицала фиктивность справки и назвала ряд лиц, которые могут подтвердить, что с 1925 по 1936 год она работала санитаркой в больнице Красного Креста г. Днепропетровска. (В справке действительно значилось, что она выдана больницей Красного Креста, и стояли подписи главного врача Кагнера и секретаря Жарковского.)
Исходя из этих данных, я составил план производства следственных действий, в котором предусмотрел: установить и допросить близких родственников и знакомых Богуславской; выяснить у них, действительно ли она с 1925 по 1936 год работала санитаркой в больнице Красного Креста; установить и допросить бывших служащих больницы Красного Креста, работавших там с 1925 по 1936 год; найти и исследовать архивные документы бывшей больницы Красного Креста (в настоящее время этой больницы нет); установить бывшего главврача больницы Кагнера и секретаря Жарковского.
Выполняя намеченные мероприятия, я прежде всего допросил лиц, на которых Богуславская ссылалась в судебном заседании — Литвнненко и Сушкову.
Они показали, что, как и Богуславская, в 1925—1937 годах работали санитарками в днепропетровской больнице Красного Креста, в настоящее время находятся на пенсии по старости. В подтверждение своих показаний Литвиненко и Сушкова предъявили справки.
Я затребовал в райсобесе их пенсионные дела. Оказалось, что и Литвиненко, и Сушкова получают пенсию на основании точно таких же оправок, как справка Богуславской.
В ходе допросов Литвиненко и Сушковой было установлено, что в период временной оккупации и после окончания Отечественной войны они нигде не работали, а являлись монахинями Тихвинского женского монастыря, закрытого в июне 1959 года.
По нашей просьбе уполномоченный совета по делам русской православной церкви при Совете Министров УССР по Днепропетровской области представил в райотдел список всех монахинь Тихвинского монастыря по состоянию на 4 июня 1959 года. С помощью этого списка мы установили, что 35 бывших монахинь живут в Днепропетровске, 6 из них получают пенсии по старости, хотя из материалов монастыря было видно, что они никогда не работали. Это Богуславская, Литвиненко, Сушкова, Зиненко, Мирошниченко и Марь.
В пенсионных делах Зиненко, Мирошниченко и Мась также были обнаружены справки больницы Красного Креста.
В справках указывалось, что они работали в больнице санитарками и уволены в разное время за прогулы. То же значилось и в справках Богуславской, Литвиненко и Сушковой.
В пенсионном деле Сушковой кроме других была справка о том, что с 1 апреля 1938 года по 15 августа 1941 года она работала в днепропетровской артели «Культура» одеяльщицей, а в пенсионном деле Мирошниченко — справка о том, что она работала уборщицей в депо ст. Днепропетровск с 25 апреля 1924 года по 2 января 1933 года, эта справка была заверена печатью НКПС.
Характерно, что в текстах справок, отпечатанных на пишущих машинках, шрифт и отдельные буквы имели одинаковые особенности. Из этого можно было заключить, что оправки печатались на одной и той же машинке, хотя, если верить штампам, выданы они различными организациями. Богуславская, Сушкова, Мась и другие упорно отрицали тот факт, что при оформлении пенсии использовали поддельные справки.
Необходимо было установить служащих бывшей больницы и других учреждений, где якобы работали названные лица, и отыскать подлинные документы этих учреждений, относящиеся к 1930 — 1938 годам.
Вскоре удалось разыскать одну из акушерок больницы Красного Креста Раевскую, которая рассказала, что в 1935 - 1938 годах главврачом поликлиники (а не больницы) действительно работал Кагнер, который умер в 1960 году. Секретарем поликлиники с 1941 по 1944 год работала Журковская, умершая в 1957 году; о Жарковском она никогда не слышала.
Санитарок Богуславскую, Сушкову и Зиненко она не знает, в поликлинике они не работали. Литвиненко же действительно работала в поликлинике в течение трех лет.
Располагая такими сведениями и выяснив, что Кагнер получал пенсию, я взял в райсобесе его пенсионное дело и изъял документы с подлинными печатями 'и штампами поликлиники Красного Креста. В бухгалтерии стадиона «Металлург», на последнем месте работы Журковской, я получил документы с ее почерком и подписями. Таким образом, стало возможным сопоставить эти документы, подлинность которых не вызывала сомнений, с документами, использованными Богуславской и другими монахинями при оформлении пенсий.
Назначенная по делу графическая экспертиза проводилась в Харьковском научно-исследовательском институте судебных экспертиз. Специалисты дали заключение, что справки о трудовом стаже Сушковой, Богуславской, Мась, Зиненко и других являются фиктивными, подписи главврача и секретаря больницы, а также печати и штампы на справках вообще не имеют сходства с подлинными.
Экспертиза также подтвердила, что оправка о работе Сушковой в артели «Культура» написана тем же почерком, что и справки, обнаруженные в пенсионных делах Мась, Зиненко и Богуславской, а справка, выданная Мирошниченко депо ст. Днепропетровск, отпечатана на той же пишущей машинке, что и справки больницы Красного Креста.
Заключение экспертизы дало основание выдвинуть версию о том, что все фиктивные справки исполнены одним и тем же лицом и отпечатаны на одной пишущей машинке. Однако, несмотря на заключение экспертизы о фиктивности справок, Богуславская, Мась, Зиненко, Сушкова и другие продолжали отрицать, что пользовались поддельными справками. Возникла необходимость выявить новых свидетелей и добыть другие доказательства, которые заставили бы монахинь дать правдивые показания.
Монахини, против которых было возбуждено уголовное дело, жили в частных домах. Переодевшись в штатское, я посетил соседей Богуславской, Зиненко, Мирошниченко и в разговорах с ними на отвлеченные темы попытался выяснить, какой образ жизни ведут монахини, где они раньше работали, с кем поддерживают связь. Соседи рассказали, что Богуславская живет с тремя другими монахинями — Пономаренко,
Романенко и Завалий, которые пенсий не получают. Одна из них, Завалий, когда-то работала. Владелец дома из бруса, в котором они живут, Ефим Кутало, раньше работал в Тихвинском монастыре завхозом, он и его жена фанатично верят в бога, поддерживают связь со многими монахинями. У Кутало есть брат Григорий, отбывший наказание за службу в немецкой полиции в период временной оккупации города, и сын Иван, преподаватель черчения металлургического института. Иногда Иван Кутало работает над чертежами в доме отца.
Эти сведения позволили предположить, что фиктивные справки монахиням мог изготовить Иван Кутало. Для проверки этой версии я вызвал на допрос Завалий, о которой хорошо отзывались соседи.
Она рассказала, что до 1938 года, до того, как ушла в монастырь, работала санитаркой в больнице Красного Креста, и в подтверждение этого представила подлинную справку со штампом и печатью больницы и подписью главного врача Подольского. Завалий подтвердила показания Раевской о том, что Богуславская, Сушкова и Зиненко никогда в больнице Красного Креста не работали. Она рассказала также, что Ефим Кутало неоднократно брал у нее на несколько дней оправку о работе в больнице, а затем возвращал. Для чего ему нужна была справка, она не знала.
После допроса, как было предусмотрено планом, я произвел в доме Кутало обыск. Во время обыска была обнаружена и изъята поддельная справка на имя Еф'има Кутало. В справке говорилось, что Кутало с 1925 по 1928 год работал молотобойцем в кузнице на строительстве железнодорожной линии Мерефа — Херсон. Эта справка была исполнена так же, как и справки на имя Богуславской, Зиненко, Мирошниченко и других. Были найдены и другие доказательства: подлинная справка, выданная Кутало в том, что он работал на строительстве железной дороги, но значительно меньшее время и не кузнецом, а арматурщиком; заявление, написанное от имени Кутало, но без его подписи, в райсобес Октябрьского района г. Днепропетровска с просьбой увеличить ему размер пенсии, поскольку он работал в горячем цехе; справка о трудовом стаже на имя жены Кутало; копия поддельной справки о работе Богуславской в больнице Красного Креста, написанная той же рукой, что и упомянутое заявление.
После обыска Кутало и Богуславская были доставлены в следственное отделение. Первой по поводу изъятых у нее фиктивных справок я допросил Богуславскую. Она призналась, что она действительности никогда не работала в больнице
Красного Креста; справку же для получения пенсии она купила за 1500 рублей у Ефима Кутало, кто подделал справку, она не знает.
Затем, используя показания Богуславской и Завалин, а также изъятые при обыске документы, я допросил Кутало.
Он рассказал, что в 1960 году продал поддельные справки на получение .пенсии монахиням Богуславской, Сушковой, Литвиненко, Зиненко и Мирошниченко, взяв с каждой по 1500 рублей. Изготовил эти справки его брат. Он же написал от его, Ефима, имени заявление в райсобес с просьбой увеличить пенсию.
В тот же день в квартире Григория Кутало мы сделали обыск, во время которого в тайниках были обнаружены вещественные доказательства, уличающие Кутало в изготовлении фиктивных документов: лист бумаги с оттиском печати НКПС, две копии справки о том, что его жена с 1930 по 1938 год якобы работала машинистом кузнечного парового молота (одна копия была заверена нотариусом); сберегательная книжка и наличные деньги в сумме 1300 рублей.
Григорий Кутало был задержан и водворен в КПЗ. В тот же день был задержан и его брат Ефим.
На первом допросе после задержания Григорий, несмотря на предъявленные ему доказательства, отрицал свою причастность к изготовлению фиктивных документов.
Тогда я затребовал из райсобесов пенсионные дела братьев Кутало и их жен, а также проверил этих лиц по учетам 1-го спецотдела УООП и КГБ. Просматривая пенсионное дело Григория Кутало, я выяснил, что он с 22 декабря 1960 года получает повышенную пенсию в размере 55 рублей. Пенсия была назначена ему на основании четырех справок, написанных им самим и заверенных поддельной печатью НКПС. В одной справке Кутало даже указал, что с 29 сентября 1941 года по 15 октября 1942 года он находился на излечении в госпитале, тогда как в действительности в это время он служил в немецкой полиции.
В пенсионном деле жены Григория Кутало были обнаружены две фиктивные справки с печатью НКПС, в которых говорилось, что она работала в депо ст. Днепропетровск. На основании этих справок ей назначили пенсию в размере 30 рублей в месяц. В пенсионном деле жены Ефима Кутало было семь фиктивных справок о трудовом стаже. Она получала пенсию в размере 38 рублей. Такие же пенсии получали длительное время Богуславская, Сушкова, Мась, Мирошниченко и другие соучастники преступления, которые фактически никогда не работали.
Все документы, изъятые при обысках, а также из пенсионных дел братьев Кутало и их жен, были исследованы графической экспертизой, которая подтвердила фиктивность справок и доказала, что все они изготовлены Григорием Кутало.
Работники КГБ сообщили, что в годы оккупации Григорий Кутало служил в немецкой полиции следователем железно- дорожной полиции ст. Днепропетровск. Таким образом, я был готов к допросу Григория Кутало.
На допросе, под давлением собранных улик и после очной ставки с братом, Григорий Кутало был вынужден признать, что изготовил ряд фиктивных справок о трудовом стаже, которые приложил к заявлению с просьбой о назначении пенсии, и эти «документы» подал в райсобес по месту своего жительства. Печати и штампы организаций он перевел с подлинных документов путем влажной копировки с последующей дорисовкой текста. Для этого он использовал справку Завалий, которая раньше работала в больнице Красного Креста, и справку своей жены, работавшей когда-то уборщицей в медпункте ст. Днепропетровск. Убедившись, что работники райсобесов принимают фиктивные справки, Григорий предложил своему брату подыскивать лиц, желающих приобрести такие оправки. Ефим нашел покупателей. Приобрести за деньги фиктивные справки согласились монахини Богуславская, Мирошниченко, Мась и другие. Фиктивные справки о трудовом стаже Григорий изготовил также для своей жены и для жены брата.
На основании собранных доказательств я допросил всех лиц, купивших у Кутало фиктивные справки) были арестованы оба брата Кутало, с остальных одиннадцати соучастников была взята подписка о невыезде.
Как установлено следствием, преступники незаконно получили 23610 рублей.
В процессе расследования дела у обвиняемых в порядке возмещения причиненного государству материального ущерба изъято 14190 рублей и описано имущества на сумму 13488 рублей.
В. Попов, начальник следственного отделении при Октябрьском районном отделе милиции г. Днепропетровска
