Трасологические исследования
Трасологические исследования по делу об убийстве
Это дело было описано в «Неделе». Здесь будут подробно освещены некоторые моменты, связанные с проводившимися по делу трасологическими экспертизами и их ролью в раскрытии преступления. Вкратце напомню обстоятельства дела.
3 апреля 1966 г. пропал без вести А. И. Хрысков — егерь Опытно-показательного охотничьего хозяйства «Нерусса», расположенного на территории Суземского района Брянской области. В течение более чем трех недель поиски Хрыскова не давали результатов.
Лишь 27 апреля местные пастухи обнаружили его труп закопанным в землю на опушке леса, известного под названием Урочище Гречье.
Согласно протоколу первоначального осмотра, проведенного 27 апреля, ни следов, ни каких-либо предметов, которые могли бы способствовать расследованию дела, обнаружено не было. При повторном осмотре, проведенном 7 мая прокурором-криминалистом Брянской областной прокуратуры Б. Г. Боровецким, обнаружили следы повозки и копыт лошади, отщепы от приклада .ужья, крышку от объектива фотоаппарата, пыжи, дробь, которую извлекли из ствола дерева. С трех следов копыт изготовили гипсовые слепки. Яма, в которой обнаружили труп Хрыскова, была не только засыпана землей, но и покрыта ветками сосны. Эти ветки также изъяли.
Представляет интерес то обстоятельство, что следы копыт обнаружили и изъяли на открытой местности более чем через месяц после их образования. Это оказалось возможным прежде всего потому, что следы были оставлены .на сыром глинистом грунте. Кроме того, в период от образования до изъятия следов не было дождей. И хотя следы, несомненно, «несколько утратили свою первоначальную выраженность, отобразившиеся в этих следах (главным образом, в одном из лих) детали строения копыт просматривались достаточно отчетливо.
Уже вскоре после начала расследования подозрение в совершении убийства пало на браконьеров Капанина и Азаренкова. Выяснилось, что они 3 апреля ездили на бричке в лес для сбора шишек, причем собирали их именно в том месте, где был обнаружен труп Хрыскова
Длительное время оба обвиняемых отрицали не только факт совершения убийства, но и поездку в лес 3 апреля. Меняя свои опровергаемые свидетелями показания, они называли различные близкие к этой дате дни — и 27 марта, и 30 марта, и другие дни, но только не 3 апреля.
Расследование же существенно осложнялось отсутствием каких-либо объективных доказательств, которые уличали бы браконьеров в совершении убийства.
Мне пришлось участвовать в качестве эксперта но этому делу. Из ряда проведенных экспертиз наибольший интерес представляют, на мой взгляд, исследования следов копыт лошади и следов топора на ветках.
Своеобразие экспертизы, связанной с идентификацией лошади по следам копыт, состоит в сложности получения экспериментального материала для сравнительного исследования. В качестве такого материала необходимо получить, во-первых, слепки, изготовленные со следов, оставленных стоящей лошадью, которые представляют собой копии копыт и содержат максимальную информацию о строении конкретных копыт; во-вторых, слепки, изготовленные со следов, оставленных лошадью в процессе движения, причем в условиях, аналогичных образованию следов, изъятых на месте происшествия. При этом необходимо учитывать характер грунта (мягкая или твердая земля, глина и т. д.), его состояние (сухой, влажный), наличие или отсутствие упряжки, аллюр лошади (шаг, рысь, галоп).
Сложность изготовления слепков первого вида обуславливается техникой изготовления следов. Практически обычно не удается заставить лошадь наступить на какой-нибудь заранее подобранный следовоопринимающий материал так, чтобы оставить на нем полноценный след. Поэтому для получения подобных оттисков можно рекомендовать следующую методику, эффективность которой проверена на практике.
В качестве следовоспринимающего материала используется пластилин. Для получения оттиска одного копыта его необходимо не менее трех коробок (около 1,5 кг). Пластилин готовится в виде куска толщиной 2—3 см и диаметром, превышающим размеры копыта.
Перед получением оттиска копыто- следует расчистить, но поручать это можно только лицу, имеющему опыт работы с лошадьми, — лучше всего кузнецу, занимающемуся ковкой лошадей. Лицо, не обладающее таким опытом, может получить травму.
Чтобы не изменить деталей строения копыта, для расчистки не следует применять специальный кузнечный инструмент, используемый перед креплением подковы.
Расчистку лучше всего произвести деревянной, пластмассовой или незаостренной металлической пластинкой.
Расчищенное копыто, которое удерживает кузнец, увлажняется, а затем в него вдавливается пластилин, причем с усилием, необходимым для заполнения пластилином всех углубленных участков копыта. С полученного на пластилине оттиска гипсовый слепок изготовляется так же, как и со следов на земле.
Поскольку слепки такого вида мне приходилось делать и прежде, в данном случае их изготовление особых затруднений не вызвало. Совместно с прокурором-криминалистом Боровецким, начальником Суземского райотделения милиции Кривоножкиным, экспертом Брянского филиала Центрального НИИ судебных экспертиз Лайко и сотрудником Брянского областного, уголовного розыска Мишурой мы изготовили в течение пяти часов 36 слепков. Эти слепки представляли собой копии копыт девяти лошадей, в том числе и лошади, которой пользовался Капании для вывозки шишек.
Значительно большую сложность представило получение экспериментальных слепков со следов движущейся лошади. Выше уже говорилось, что с момента совершения преступления и до изъятия следов в Севском и ближайших к нему районах не было дождей. Не прошли дожди и ко времени нашей работы с лошадьми (третья декада мая). На твердой же земле следы лошади, как правило, отличаются от следов, образуемых на мягком грунте. Попытка получить следы на пахоте также не увенчалась успехом, так как здесь грунт оказался слишком мягким. Замечу, что даже при беглом ознакомлении с экспериментальными следами, которые оставляла лошадь на мягком и твердом грунте, было видно, насколько они отличаются друг от друга:
В связи с этим в процессе экспертизы оказалось возможным использовать лишь слепки, изготовленные со следов стоящей лошади. Сравнение этих слепков со слепками, изготовленными на месте происшествия, показало, что только левое заднее копыто лошади, которой пользовался Капании, имеет такую же форму и такие же размеры, как и копыто лошади, оставившей следы на месте происшествия.
Характерным, в частности, было совпадение вытянутого влево участка у левого края копыта.
Вместе с тем сравниваемые слепки имели и некоторые различия. Причиной этого могло быть то, что следы на месте происшествия оставлены не лошадью, закрепленной за Капаниным. Но различия могли объясняться и другими обстоятельствами. Следовало учитывать по крайней мере еще два фактора: следы на месте происшествия оставлены 3 апреля, а экспериментальные отпечатки копыт получены 23 мая, т. е. 50 дней спустя.
Копыто же лошади представляет собой роговое вещество, которое растет и изменяется. Причем все это происходило весной, когда копыта лошади изменяются более интенсивно. Кроме того, экспериментально изготовленные слепки явно не могли рассматриваться в качестве вполне благоприятного материала для сравнительного исследования. Удовлетворительных же для этих целей образцов следов движущейся лошади, как уже говорилось, из-за сухой погоды получить не удалось,
В таких условиях исключить возможность образования следов на месте происшествия лошадью, закрепленной за Капаниным, было, конечно, нельзя. В заключении пришлось отметить, что для окончательного вывода необходимо дополнительное получение экспериментальных слепков.
Предполагалось, что дополнительные эксперименты позволят проследить за характером изменений, происходящих с копытами данной лошади, и на основе этого более определенно высказаться о возможности образования ею следов на месте происшествия.
Для обоснованного вывода необходимо было также получить экспериментальные следы движущейся лошади на влажном грунте.
Копыта других лошадей, в том числе и лошадей, которые проверялись впоследствии, имели либо иные размеры, либо иную форму. Поэтому в отношении их сразу же были сделаны выводы, что следы на месте происшествия оставлены не этими лошадьми.
Дополнительные эксперименты для получения отпечатков копыт лошади, закрепленной за Капаниным, пришлось проводить трижды. И лишь в ноябре 1966 года условия для проведения экспериментов оказались благоприятными. В этот период прошли дожди, грунт стал сырым. Лошадь, закрепленная за Капаниным, была запряжена в ту бричку, которая находилась в распоряжении Каманина в период совершения преступления. Разным аллюром она прогонялась по той же дороге, на которой при осмотре места происшествия обнаружили следы копыт. С наиболее отчетливых следов были изготовлены гипсовые слепки.
При сравнении этих слепков со слепками, изготовленными на месте происшествия, какие бы то ни было сомнения отпали: следы на .месте происшествия оставила лошадь, которой пользовался Капании. Именно такой вывод и был сделан в заключении.
Конечно, далеко не всегда при расследовании преступления можно получить экспериментальные следы лошади со столь значительными интервалами во времени. Но следователя должен настораживать вывод эксперта о различии, если он сделан на основе экспериментального материала, условия получения которого отличались от условий образования следов при совершении преступления.
Существенным для дела было также исследование веток. Как уже упоминалось, могила Хрыскова была прикрыта сосновыми ветками, а на одной из сосен расположенной в восьми метрах от места захоронения трупа, некоторые ветки оказались обрубленными. Остатки этих обрубленных веток при дополнительном осмотре отпилили и вместе с ветками, находившимися на могиле, направили эксперту.
Еще в апреле 1966 года в полутора километрах от места убийства нашли топор, который как предполагалось, принадлежал Каманину. Топор представили эксперту.
С участков разрубов на всех ветках была удалена смола, после чего оказалось, что на трех ветках, изъятых с могилы, и на шести ветках, отпиленных следователем от сосны, имелись следы топора, содержащие отчетливые трассы в виде параллельных валиков и бороздок.
Не представило труда установить, что и те и другие следы оставлены одним топором.
При экспериментах с топором, обнаруженным в лесу, выяснилось, что следы, которые он образует при разрубах, существенно отличаются от следов на ветках. Надо сказать, что экспериментальные следы образовывались не только на ветках, в том числе и не засохших, но и на других материалах, в частности на гипсе, восковой ком- позиции, и кроме того на плитках, изготовленных из полимерной пасты «К». И если между собой все эти экспериментальные следы совпадали во всех деталях (хотя и выраженных, в зависимости от материала, по-разному), то также во всех деталях они отличались от следов на ветках.
Однако, имея дело с режущими, рубящими и другими орудиями, рабочие элементы которых могут быть легко изменены, необходимо всегда учитывать возможности таких изменений, например, путем заточки.
Это обстоятельство, к сожалению, не всегда учитывается следователями при назначении экспертиз, связанных с идентификацией орудий по следам разрезов, разрубов и т. п. Между тем иногда не столь уже сложно установить, что изымаемое у подозреваемого орудие после совершения преступления затачивалось, находилось длительное время в эксплуатации и т. д. Располагая такими данными, эксперту всегда легче оценить признаки и, прежде всего, объяснить различающиеся признаки (прим. автора).
По данному делу эксперт какими-либо сведениями о возможных изменениях топора не располагал. В связи с этим вывод был сформулирован следующим образом: «Если топор... со времени образования следов на ветках и до его изъятия не затачивался и не изменялся другим путем, следует считать, что указанные девять частей веток срублены не этим топором, а другим. Если же топор в этот период изменялся (затачивался и т. п.) либо были это обстоятельство не будет выяснено, следует считать, что вопрос экспертизой не разрешен».
Не скрою, внутренне я был убежден, что ветки на месте происшествия рубились не этим топором, но, естественно, обязан был обосновать свой вывод фактическими результатами исследования.
Стало ясно, что искать почти через год после убийства (исследование веток производилось в феврале 1967 года) нужный топор почти бесперспективно. За это время топор могли неоднократно заточить, длительное время использовать в работе, могли, наконец, и просто выбросить. Поэтому, закончив писать заключение, вывод которого только что пригодился, я позволил в г.Брянск начальнику следственного отдела областной прокуратуры Платонову и предложил искать не сам топор, а предметы (например, дрова), на которых имелись бы следы того же топора, что и на ветках — вещественных доказательствах. Такие предметы могли быть обнаружены при обысках в домах Каманина и Азаренкова. С таким предложением Платонов согласился.
Для облегчения розыска упомянутых предметов с наиболее четкого следа на одной из веток был изготовлен слепок. Для этого была использована полимерная паста «К».
Обыск в доме из бруса Капанина положительных результатов не дал. При обыске же в доме Азаренкова в сарае изъяли три полена, на которых имелись следы разрубов, весьма напоминавшие следы на ветках.
Но особый интерес представил кол, извлеченный из частокола, ограждавшего приусадебный участок.
След топора на нем был настолько похож на следы на ветках, что можно было подумать, будто его специально сохранили для уличения преступников.
Заключение эксперта было категорическим: «Следы разрубов на девяти отрезках сосновых веток, изъятых на месте происшествия, и след разруба на отрезке кола, изъятого из частокола приусадебного участка Азаренкова Даниила Илларионовича, образованы одним топором. Тем же самым топором образовано по одному следу разруба; на трех отрезках поленьев, изъятых в сарае дома Азаренкова Даниила Илларионовича».
Судебное заседание по этому делу продолжалось более месяца. Все доказательства исследовались с максимальной тщательностью. Заключения экспертов, связанные с исследованиями следов копыт лошади и следов топора на ветках, каких-либо сомнений у суда не вызвали и вместе с другими доказательствами легли в основу приговора.
Старший научный сотрудник ЦНИИСЭ кандидат юридических наук С. И. Поташник
