Происшествие, связанное с прачечной
В который раз убеждаешься, что стремление отдельных людей к безмятежности и комфорту способно лишь усугубить криминогенную ситуацию. Например, если бы упомянутая ниже история случилась в наше время, и описанные в ней граждане не обращались бы в химчистку, а воспользовались домашней стиркой, обратившись в магазин amway для приобретения средства для стирки, то неизвестно, насколько бы затянулась поимка незадачливых любителей прачечных.
2 ноября 1966 г. ученики школы-интерната № 1 в Александровском парке г. Пушкина обратили внимание на белый хлопчатобумажный шнур, вмерзший в лед Крестовского канала. Решив взять этот шнур себе, они разбили лед и увидели, что один из концов шнура уходит под воду. Вытащив шнур из воды, подростки обнаружили привязанный к нему пакет и электрический утюг. В пакете находился труп новорожденного ребенка. Об этом учащиеся немедленно сообщили в милицию.
Узнав от дежурного по Пушкинскому РОМ о случившемся, я прибыл на место происшествия.
Труп новорожденной девочки был завернут в несколько слоев тонкой сероватой оберточной бумаги, а затем в кусок женской ночной сорочки, разорванной вдоль. На подоле сорочки оказался бельевой номер прачечной — 5611464. С места происшествия изъяли для приобщения к делу в качестве вещественных доказательств бельевой шнур, электрический утюг, а также оберточную бумагу и часть женской сорочки.
Судебно-медицинское исследование трупа показало, что девочка родилась живой и жизнеспособной и после родов жила не менее пяти минут. Смерть ее последовала от асфиксии. Указанные данные послужили основанием для возбуждения уголовного дела по признакам ст. 103 УК РСФСР.
Казалось, что при наличии бельевой метки раскрытие преступления не представит большой сложности.
Однако эти предположения не оправдались.
При проверке пунктов приема белья в г, Пушкино выяснилось, что бельевой номер 5611464 принадлежит приемному пункту белья № 56 и в журнале регистрации записан за Рывиной с датой выдачи — декабрь 1963 года.
При допросе Рывиной выяснилось, что она не брала указанный номер в приемном пункте. Обыск в квартире Рывиной также подтвердил отсутствие на ее белье упомянутого номера. На белье Рывиной была нашита бельевая метка 56—31, которая по журналу регистрации значилась выданной свекрови Рывиной — Дравиной.
Решили попытаться разыскать владельца метки по документам на сдачу белья в стирку. Для этого требовалось проверить документы в приемном пунтке № 56 и механической прачечной г. Пушкина за период с декабря 1963 по ноябрь 1966 года. К сожалению, эта работа не дала желаемых результатов. В двух заказах приемного пункта № 56 в механическую прачечную г. Пушкина имелись записи на сдачу белья по бельевому номеру 5611464 в декабре 1963 года и в феврале 1964 года. Это обстоятельство подтверждало факт использования бельевой метки.
Установить же лицо, сдававшее белье по указанному номеру, нам не удалось, так как накладные с подписями клиентов были уже уничтожены.
Параллельно с этими действиями с целью выявления женщин, имевших беременность, но не поступивших в родильные дома, были проверены соответствующие лечебные учреждения. Всем участковым уполномоченным Пушкинского РОМ было дано задание проверить в общежитиях, не было ли фактов пропажи электрического утюга, найденного на месте происшествия. Для этого утюг был сфотографирован, а фотокарточки розданы сотрудникам милиции. Эта работа также не дала положительных результатов.
Несмотря на то, что следствие пришло к выводу о непричастности Рывиной к расследуемому преступлению, решили еще раз допросить ее. Нас интересовало, кто из знакомых Рывиной мог воспользоваться ее фамилией для получения бельевой метки. Допрашиваемая вспомнила, что в конце 1963 года ее знакомая по работе Кондратьева просила у нее несколько бельевых меток и в дальнейшем ходила с ней в прачечную получать белье, поскольку на нем был номер, числящийся за Рывиной.
Возникла версия о виновности в преступлении Кондратьевой, которая могла назваться Рывиной и получить в приемном пункте № 56 бельевую метку 5611464. Однако при проверке выяснилось, что за несколько месяцев до преступления Кондратьева выехала в г. Тулу. В ее комнате поселилась Сейц Неля — родная сестра Кондратьевой. Оперативным путем установили круг знакомых Сейц, среди которых внимание привлекла Суворова Людмила, проживавшая в Гатчинском районе Ленинградской области. Выяснилось, что Суворова иногда посещала Сейц и ночевала у нее в комнате.
Наши подозрения о причастности к преступлению Сейц Нели получили дополнительные основания после допроса ее отца. Свидетель Сейц, проживающий отдельно от дочери, сообщил, что он передал в пользование дочери свой электрический утюг, рассказал о его индивидуальных приметах и затем опознал этот утюг. Кроме того, выяснилось, что при отъезде Кондратьевой в г. Тулу она оставила сестре часть своих вещей, в том числе кое-какое белье. В комнате у Нели Сейц произвели обыск, во время которого обнаружили белье с номером прачечной 5611464. Стало очевидно, что следствие находится на правильном пути. Действительно, на допросе Сейц признала, что ее подруга Суворова родила у нее в комнате ребенка и убила новорожденного.
Аналогичные показания дала и Суворова. Она пояснила, что, скрыв от своих подруг Сейц и Георгиевой срок беременности, попросила их найти женщину, которая бы сделала ей аборт. В конце октября Сейц познакомила Суворову с Дерягиной, которая свела Суворову со своей знакомой Комоловой. 27 октября у себя на квартире Комолова произвела Суворовой аборт путем спринцевания. После этого Суворова поехала к Сейц и попросила разрешить ей остаться у нее в комнате. Считая, что у Суворовой произойдет выкидыш нежизнеспособного ребенка, Сейц согласилась оставить у себя Суворову.
На следующий день, уходя на работу, Сейц попросила свою знакомую Рыжикову остаться с Суворовой и при необходимости оказать ей помощь. Около 16 час. Суворова родила живую девочку. Услышав крики ребенка, Рыжикова вбежала в комнату, где находилась Суворова, но последняя выгнала ее, закрыла дверь на задвижку, после чего умертвила младенца, закрыв тряпкой дыхательные пути.
Рыжикова прибежала к Сейц на работу и рассказала ей о случившемся. Позже Суворова подтвердила вернувшейся с работы Сейц и приехавшей в г. Пушкин Георгиевой, что она убила родившуюся девочку. Сейц, Суворова и Рыжикова решили помочь Суворовой в сокрытии следов преступления и трупа. С этой целью они убрали комнаты, завернули труп в оберточную бумагу и часть женской сорочки, принадлежавшей Кондратьевой.
Труп они отнесли в Александровский парк, где принесенным из дома электрическим утюгом сделали лунку на льду Крестовского канала. Обвязав пакет бельевым шпуром, к одному из концов которого был привязан электрический утюг, они опустили труп в воду.
Эти показания Суворовой и Сейц были тщательно проверены. Все они подтвердились.
Оставалось расследовать эпизод о производстве криминального аборта Суворовой.
Комолова и раньше привлекалась к уголовной ответственности за совершение подобных преступлений. Доказывание ее вины представляло известные трудности, поскольку Комолова знала об имеющихся против нее доказательствах.
Перед следствием стояла задача собрать дополнительные данные, уличающие Комолову в производстве аборта Суворовой. Было решено воспользоваться помощью Суворовой, которая выразила желание способствовать раскрытию преступления. Суворова сообщила, что она еще не полностью расплатилась с Комоловой за производство аборта и что та на днях ожидает ее. Суворова предложила, чтобы к Комоловой с ней пошел работник милиции и лично убедился, что именно Комолова сделала ей аборт.
Приняли решение, что оперативный уполномоченный Пушкинского РОМ Курчавый воспользуется представившейся возможностью. Имея на руках санкционированное прокурором постановление на обыск в комнате Комоловой, он вместе с Суворовой и понятыми прибыл на место. Понятым предложили подождать в коридоре, а Суворова вместе с работником милиции прошла в комнату Комоловой. Суворова представила одетого в штатское Курчавого как своего знакомого, который «в курсе этого дела», а затем завела с Комоловой разговор о сделанном аборте и передала ей деньги. Когда факт производства Комоловой аборта Суворовой стал очевидным, Курчавый сообщил Комоловой, что он является работником милиции, пригласил понятых и предъявил постановление о проведении обыска.
Поскольку присутствующему у Комоловой в качестве неофициального лица оперативному уполномоченному Курчавому стали известны обстоятельства, подлежащие установлению по делу, в соответствии со ст. 72 УПК РСФСР его было необходимо допросить в качестве свидетеля. Производить обыск у Комоловой и участвовать в расследовании этого дела на основании ст. 64 УПК РСФСР Курчавый уже не имел права (прим. редколлегии).
Комолова была подавлена случившимся. Она поняла, что теперь в распоряжении следователя есть неопровержимые доказательства ее вины в производстве аборта Суворовой. Поэтому Комолова решила не скрывать сделанного и по предложению сотрудника милиции добровольно выдала орудия производства аборта.
Затем Комолову доставили в прокуратуру, и на допросе она не только признала производство аборта Суворовой, но и рассказала о других неизвестных следствию эпизодах своей преступной деятельности. Комолова заявила, что она не была намерена давать правдивые показания и что если бы не «ловушка», примененная работником милиции, она ни за что бы не признала себя виновной в преступлении.
Действия Сейц, Георгиевой и Рыжиковой, знавших о совершенном Суворовой детоубийстве и способствовавших сокрытию преступления, были квалифицированы следствием как заранее не обещанное укрывательство.
Однако в связи с тем, что все они раскаялись в содеянном и своими правдивыми показаниями способствовали изобличению преступников, с учетом их прошлого безупречного поведения, следствие сочло возможным удовлетворить ходатайства общественных организаций по месту работы Сейц, Георгиевой и Рыжиковой и передать их на поруки.
Суворовой и Комоловой было предъявлено обвинение соответственно по ст. 103 и ч. 2 ст. 116 УК РСФСР. Народный суд Пушкинского района Ленинграда приговорил их к лишению свободы.
Следователь прокуратуры Пушкинского района Ленинграда юрист 1-го класса Г. Н. Поруков
