Признание обвиняемого требует тщательной проверки
В ночь с 28 на 29 марта 1965 г. на улице Тракторной г. Ижевска был обнаружен труп семнадцатилетней Раисы Вильдановой. На место происшествия выехал помощник прокурора А.А. Каркин.
На голове убитой имелась косорасположенная рана с неровными краями, на лбу отек и ссадина. Лицо и голова были в крови, снег под головой обильно залит кровью. Поза трупа свидетельствовала о том, что убийство вероятней всего связано с изнасилованием. Труп был полуобнажен: трусы лежали рядом, пальто и платье смещены кверху, чулки и гольфы были спущены к стопе и вывернуты наизнанку. Ботинок с правой ноги лежал рядом с трупом.
Судебномедицинская экспертиза пришла к выводу, что смерть Вильдановой наступила от причиненной твердым предметом травмы головы с повреждением костей черепа. В то же время никаких признаков насильственного полового акта эксперты не обнаружили: девственная плева оказалась неповрежденной, сперма отсутствовала, ссадин и повреждений в области половых органов не имелось.
Недалеко от места убийства нашли отломанную от забора рейку, окрашенную в зеленый цвет. Обнаружили и место, откуда она была выломлена (забор одного из домов).
При осмотре трупа Вильдановой в морге в волосах головы обнаружили кусочек лакокрасочного покрытия зеленого цвета.
Проведенная криминалистическая экспертиза дала категорическое заключение, что частица лакокрасочного покрытия, изъятая из волос трупа Вильдановой, ранее составляла единое целое с лакокрасочным покрытием деревянной рейки, обнаруженной вблизи места происшествия. Возможность совершения убийства рейкой, обнаруженной при осмотре места происшествия, подтвердила и судебномедицинская экспертиза.
Если бы при строительстве забора был использован профлист нс44, то, возможно, у преступника не возникло бы мотивации для совершения столь тяжкого преступления.
Через четыре дня после убийства Вильдановой поздно вечером в МВД Удмуртской АССР обратились родители ученицы 5-го класса школы № 30 г. Ижевска двенадцатилетней Ривы Зильберфарб с заявлением об исчезновении дочери, которая в этот день не вернулась домой из школы. Органы милиции организовали поиски, в результате которых 4 апреля был обнаружен труп девочки, находившийся в подвале строящегося корпуса Удмуртского пединститута в одном из отдаленных отсеков, куда не проникал естественный свет. В соседнем отсеке подвала лежал школьный портфель Ривы. Поза трупа свидетельствовала об убийстве, связанном с изнасилованием: труп был полуобнажен, пальто, платье и фартук смещены кверху, с правой ноги ботинок и чулки сняты, а на левой ноге чулок и спортивные брюки спущены.
Судебно-медицинский эксперт установил, что смерть Ривы наступила от закрытия дыхательных путей, т.е. в результате механической асфиксии. Наряду с этим на голове были обнаружены ушибленные раны. Предполагалось, что эти повреждения нанесены твердым предметом, имеющим грани. Имелись и следы обильного носового кровотечения.
Осмотр трупа Зильберфарб и места его обнаружения произвел прокурор-криминалист прокуратуры Удмуртской АССР СП. Кравец. Оба дела были приняты к производству старшим следователем И.И. Кондренковым.
Никакими данными о лицах, причастных к обоим убийствам, органы следствия и дознания в начале расследования не располагали.
Совершение в г. Ижевске в течение нескольких дней двух убийств несовершеннолетних, сходство позы и положения одежды на обоих трупах, а также характера телесных повреждений в области головы позволяли предположить, что к убийству Вильдановой и Зильберфарб могут быть причастны одни и те же лица. Сходным обстоятельством являлось и то, что перед убийством Вильданова находилась на улице с подругой Багаутдиновой, а Зильберфарб незадолго до своего исчезновения рассталась на улице с одноклассницей Леной Клеповой.
В то же время имелись и различающие эти два убийства обстоятельства: убийства были совершены в разных отдаленных друг от друга районах города. Вильданова была убита ночью на улице городской окраины с небольшими деревянными домами, с незначительным движением пешеходов и транспорта.
По-видимому, она подверглась тут же на улице непосредственному нападению и насилию. Что касается убийства Зельберфарб, то здесь тактика преступника, по всей вероятности, была другой, так как путь потерпевшей от школы до дома проходил по многолюдным кварталам многоэтажных домов центральной части города, где открытое нападение преступника на школьницу представлялось маловероятным.
Очевидно, преступник завлек девочку в подвал строящегося здания обманным путем или используя прежнее знакомство или иные подобные обстоятельства, благодаря которым она пошла туда добровольно.
Различие в преступлениях усматривалось и по результатам судебномедицинского исследования состояния половых органов трупов. На трупе Вильдановой никаких признаков полового акта обнаружено не было.
При исследовании же трупа Зильберфарб был установлен прижизненный разрыв девственной плевы и в содержимом влагалища найдены сперматозоиды.
Сложившаяся обстановка в связи с совершением в городе за короткий промежуток времени двух столь опасных преступлений требовала принятия всех возможных мер для установления и изобличения преступников. Оперативно-розыскная работа всех органов МВД Удмуртской АССР в городе была нацелена на выполнение этой задачи. О результатах ежедневно информировался следственный отдел прокуратуры республики. Наряду с опытным следователем Кондренковым в организации и проведении расследования приняли участие и другие работники следственного отдела прокуратуры республики.
По обоим делам были выдвинуты следующие версии о возможности совершения этих убийств лицами:
а) склонными к пьянству, хулиганству и иному антиобщественному поведению:
б) судимыми за изнасилование, склонными к половым преступлениям;
в) из числа недавно освободившихся из мест заключения и неработающих, Кроме того, были выдвинуты и проверялись версии о причастности к убийствам Вильдановой и Зильберфарб ряда конкретных лиц из числа их знакомых по месту учебы, работы, жительства.
В связи с особенностями места убийства Зильберфарб (отдаленный, находящийся в полной темноте отсек подвала строящегося здания) проверялась также версия о возможной причастности к этому преступлению работников строительной организации, возводившей корпус института. Ориентироваться и передвигаться в этой обстановке лицу, не знакомому со строящимся зданием, было весьма трудно.
Ни одна из версий о причастности к этим преступлениям конкретных лиц в процессе расследования не подтвердилась.
Через месяц после убийства Вильдановой с помощью работников Ленинского райотдела милиции среди лиц, имевших склонность к пьянству и хулиганскому поведению, был выявлен девятнадцатилетний Павел Ожегов, бывший рабочий Ижевского машиностроительного завода, последнее время нигде не работавший. Возникло предположение о причастности его к убийству Вильдановой. Установили, что вечером 28 марта Ожегов был вместе со своими товарищами несовершеннолетними Лихачевым и Стрежневым. Последние, будучи допрошены следователем, показали, что 28 марта вечером в центре города они встретились с Ожеговым, выпили с ним в подъезде две поллигровых бутылки водки, купленных в гастрономе, а затем по предложению Ожегова с целью раздобыть деньги на дальнейшую выпивку поехали в район вокзала. Там, на одной из улиц, ограбили старика нерусской национальности (им оказался Салимгареев). Выйдя на другую улицу, Ожегов отломил две доски от штакетника углового дома. Идя дальше, они увидели двух девушек, которых договорились ограбить и изнасиловать. Одной из девушек удалось вырваться и убежать, а вторую Ожегов схватил и велел Стрежневу ее обыскать. В ее карманах Стрежнев нашел тюбик с помадой и расческу. После этого Ожегов повалил девушку на снег, намереваясь изнасиловать, но она отбивалась. Тогда Ожегов ударил ее несколько раз доской от забора по голове, после чего девушка сопротивляться перестала. Ожегов спустил с нее трусы и хотел совершить половой акт, но потом предложил сделать это сначала Лихачеву, а затем Стрежневу. Ни тот, ни другой этого не сделали, так как почувствовали, что она мертва, и кроме того, услышали шаги приближающихся людей.
Участники преступления разбежались. Но перед этим Ожегов снова взял доску и еще раз сильно ударил по голове лежащей девушки.
Этим допросам, которые проводил следователь Кондренков, предшествовала серьезная, предварительная подготовка. Ее целью было глубокое изучение личности подозреваемых, для чего допрашивались их родители, руководители по месту работы, выяснялись положительные и отрицательные черты их характера, поведение. К участию в допросах привлекались опытные педагоги. Это позволило следователю установить психологический контакт с несовершеннолетними Лихачевым и Стрежневым. Используя их раскаяние и подавленность фактом участия в тяжком преступлении, в которое их вовлек Ожегов, следователь сумел получить от них правдивые показания об убийстве Вильдановой.
После проведенных очных ставок эти показания подтвердил и Ожегов.
Задачей дальнейшего расследования была проверка этих показаний.
Разыскали подругу потерпевшей Багаутдинову. Ее показания об обстоятельствах нападения на нее и Вильданову совпадали с показаниями Стрежнева, Лихачева и Ожегова. Среди знакомых Ожегова были установлены свидетели, которым он рассказывал об убийстве Вильдановой, и это обстоятельство они подтвердили на допросах. Хотя расческу, взятую у Вильдановой, обнаружить не удалось, однако Стрежнев подробно описал ее приметы и характерный узор на ручке (ряд слоников).
В ходе допроса о приметах этой расчески Стрежнев нарисовал ее. Показания о таких же характерных индивидуальных признаках и узоре этой расчески дали и родные Вильдановой.
Об обстоятельствах, при которых преступники скрылись с места убийства, услышав шаги приближающихся людей, рассказал свидетель Зигангиров, шедший со своей знакомой. Он первый обнаружил убитую Вильданову, видел убегающих от нее преступников и сообщил об этом органам милиции. Слова этого свидетеля также объективно соответствовали показаниям обвиняемых.
В ходе следствия Стрежнев и Лихачев, каждый в отдельности, с участием понятых показали путь их следования к месту ограбления Салимгареева, убийства Вильдановой. Обвиняемые показали забор, в котором Ожегов отломил доску, впоследствии послужившую орудием убийства. При проверке их показаний применялась фото- и киносъемка, а также звукозапись.
Все эти объективные доказательства в их совокупности позволяли прийти к выводу, что признание Ожеговым, Лихачевым и Стрежневым своей причастности к ограблению Салимгареева, нападению на Багаутдинову и Вильданову и к убийству последней является правдивым и соответствует действительности. Они были арестованы и привлечены к уголовной ответственности по обвинению в указанных преступлениях.
Следователь Кондренков проделал кропотливую и трудоемкую работу по выявлению других эпизодов преступной деятельности и преступных связей Ожегова.
Удалось установить еще 20 преступлений (хулиганство, грабежи, нападения на женщин с целью изнасилования, кражи), совершенных Ожеговым в прошлом с участием ряда других лиц. В связи с этими результатами расследования по данному делу кроме Лихачева и Стрежнева были привлечены к уголовной ответственности еще семь человек, с участием которых Ожегов совершал преступления. В ходе расследования убийства Вильдановой заместитель начальника Индустриального районного отдела милиции г. Ижевска Варламов допросил Стрежнева о его причастности к убийству Зильберфарб. Допрос Стрежнева был произведен с нарушением ст. 119 УПК РСФСР. Показания Стрежнева, данные им на этом допросе, направили следствие по ошибочному пути. Крайне отрицательным последствием .угого допроса было то, что действительный преступник еще длительное время продолжал оставаться на свободе (прим. редколлегии).
Стрежнев дал показания о том, что вечером 2 апреля он вместе с Ожеговым и его знакомым по кличке «Жан», находясь на углу улиц Красногеройской и Удмуртской, остановили двух школьниц с портфелями. С одной из них на улице остался Стрежнев, а другую Ожегов и «Жан» насильно увели в строящееся здание пединститута. Оставшаяся со Стрежневым девочка вскоре от него убежала домой, а через некоторое время из строящегося здания вышли Ожегов и «Жан», но уже без второй девочки. Стрежнев заметил, что одежда их испачкана, а руки Ожегова в крови. Затем Ожегов рассказал Стрежневу, что девочку он изнасиловал, она пыталась кричать, но он заткнул ей рот и «запрятал» на стройке. Стрежнева он предупредил о необходимости молчать об этом преступлении.
Давая такие показания, Стрежнев утверждал, что «Жан» живет в пятиэтажном доме на углу улиц Коммунаров и Красногеройской, куда Ожегов заходил за «Жаном» (он, Стрежнев, остался ждать их около подъезда на улице). Стрежнев описал внешние приметы «Жана», которого, по его словам, раньше не знал.
11 мая между Стрежневым и Ожеговым была проведена очная ставка, на которой Стрежнев дал уличающие Ожегова показания о его причастности к убийству Зильберфарб. На очной ставке Ожегов заявил, что не может ни отрицать, ни признать свое участие в этом преступлении, поскольку не помнит, что он в то время делал. Но так как со Стрежневым у них взаимоотношения нормальные, тот ложно оговаривать его не должен.
Таким образом, по существу Ожегов от дачи показаний на очной ставке уклонился, хотя и не отрицал показаний Стрежнева.
Дела об убийствах Вильдановой и Зильберфарб были соединены в одно производство.
12 мая Стрежнев свои показания, относящиеся к убийству Зильберфарб, повторил на месте происшествия.
Проведение проверки показаний на месте фиксировалось с помощью звукозаписи, фотографии и киносъемки.
Однако результаты этой проверки не во всем согласовывались с материалами дела. Так, подруга погибшей Ривы Лена Клепова пояснила, что с Ривой она рассталась за квартал от того места, где, по словам Стрежнева, они с Ожеговым остановили обеих девочек, никто на нее не нападал и к ней не приставал.
Показания Стрежнева вызывали сомнения также и потому, что в указанном им доме и в соседних домах «Жана» не оказалось. Было установлено известное органам милиции лицо по кличке «Жан», но в момент убийства Ривы он содержался под стражей.
После выявления этих противоречий при допросе 18 мая Стрежнев изменил показания, заявив, что «Жан» является вымышленным лицом, а фактически изнасилование и убийство Зильберфарб совершили вдвоем — Ожегов и он, Стрежнев, — при ранее указанных им обстоятельствах. Он признал, что изнасиловал девочкуно сделал это по указанию Ожегова. Ранее данные вымышленные показания о «Жане» он объяснил стремлением переложить ответственность на третье лицо.
Следователь задал Стрежневу ряд контрольных вопросов об одежде и обуви потерпевшей, о положении трупа. Ответы Стрежнева не соответствовали материалам дела.
Проверкой местонахождения Стрежнева 2 апреля установили, что с 15 до 22 час. он в этот день находился на работе в цехе № 25 металлургического завода во второй смене и с работы не отлучался. Девочки же шли из школы в 7—8 час. вечера. Вновь допрошенный Стрежнев на этот раз показал, что ранее оговорил себя. Фактически, по словам Стрежнева, об обстоятельствах убийства Зильберфарб он узнал от Ожегова, который якобы изнасиловал девочку с каким-то парнем.
Ожегов, заявивший вначале, что не помнит обстоятельств убийства Зильберфарб, впоследствии неоднократно менял свои показания. Так, после очной ставки со Стрежневым он заявил, что убийство девочки совершил «Жан», а когда было установлено, что это вымышленное лицо, Ожегов показал, что изнасилование и убийство девочки он совершил со Стрежневым. В дальнейшем он отказался от этих показаний, выдвинув новую версию: изнасилование и убийство Зильберфарб он совершил со своим товарищем Юрием Петровым. Обнаружить Петрова не удалось, что затруднило проверку этих показаний Ожегова.
Таким образом, к моменту окончания следствия, которое длилось более полугода, мы располагали показаниями Стрежнева и Ожегова о причастности последнего к изнасилованию и убийству Зильберфарб, а также заключением экспертизы о совпадении группы спермы Ожегова и спермы, обнаруженной во влагалище трупа.
Косвенно о виновности Ожегова говорил и характер действий преступника — дерзкое нападение с целью изнасилования на незнакомую девочку в общественном месте.
При таких обстоятельствах нам предстояло принять одно из двух решений: либо вменить в вину Ожегову наряду с другими фактами участие в изнасиловании и убийстве Ривы, либо, невзирая на показания о совершении им этого преступления, выделить материалы об убийстве Зильберфарб из дела Ожегова, Стрежнева и других, прекратив в отношении их это дело за недостаточностью улик, И хотя определенная совокупность улик, включая и признание обвиняемых в причастности к убийству Зильберфарб, была налицо, отсутствовало внутреннее убеждение в их виновности. Поэтому дело об убийстве Ривы было выделено из дела Ожегова и Стрежнева, приостановлено, а в отношении указанных лиц прекращено.
С нами не согласилась Судебная коллегия Верховного Суда Удмуртской АССР. В распорядительном заседании она вынесла определение о направлении дела Ожегова и других на доследование по мотиву необоснованности выделения из него дела об убийстве Зильберфарб и прекращения в отношении Ожегова и Стрежнева при наличии их показаний о причастности к этому факту.
По частному протесту Прокурора Удмуртской АССР Верховный Суд РСФСР отменил это определение, признав правильным решение органов предварительного следствия.
Выделенное в отдельное производство дело об убийстве Зильберфарб оставалось приостановленным. Юрий Петров был разыскан, но его причастность к убийству, о чем давал показания Ожегов, не подтвердилась.
В апреле 1966 года прокуратурой Удмуртской АССР расследовалось дело по обвинению Соболина В. Г. в изнасиловании двух девочек, совершенном в декабре 1965 — январе 1966 года в г. Ижевске. Выдвинули версию о причастности Соболина к изнасилованию и убийству Ривы Зильберфарб.
Основанием для такого предположения являлся метод обмана, применявшийся Соболиным, который обычно уводил девочек с целью изнасилования в уединенные, безлюдные места под надуманным предлогом, злоупотребляя их доверчивостью. Очевидно, что и Риву завели в подвал под каким-то обманным предлогом. О возможности убийства девочки Соболиным говорило и то обстоятельство, что он работал каменщиком в стройуправлении и его бригада работала на строительстве корпуса пединститута в тот период, когда там оказалась убитой Рива. Проверкой местонахождения Соболина в день убийства было установлено, что 2 апреля он вместе с двумя другими рабочими занимался разборкой автокрана на строительстве дет- сада неподалеку от института, в 18 час. окончил работу и ушел.
В ходе следствия Соболин, ранее судимый за грабеж, охотно признавал установленные по делу два факта изнасилования, а также нескольких попыток изнасилования, совершенных им с использованием обмана и злоупотребления доверием потерпевших, и проявлял заинтересованность в быстрейшем окончании следствия, активно содействуя сбору уличающих его доказательств по этим фактам. Такое поведение обвиняемого, не являясь само по себе уликой, в то же время могло свидетельствовать о вероятном стремлении его уйти от ответственности за еще более тяжкое преступление.
Имея в виду указанные обстоятельства, избрав правильную тактику допросов Соболина, прокурор-криминалист Кравец убедил его в необходимости правдиво рассказать о всей своей преступной деятельности. Соболин дал показания, в которых признал себя виновным в изнасиловании и убийстве Зильберфарб.
Показания Соболина, разумеется, были подвергнуты критической оценке и проверке на месте. В отличие от Стрежнева Соболин уверенно указал пути проникновения в строящееся здание, хорошо ориентировался среди перегородок, отсеков, стен и проходов в подвальной части здания и уверенно указал места, где была изнасилована и убита школьница и где впоследствии обнаружили ее труп, переброшенный туда преступником. Соболин с достаточной точностью описал одежду и внешность девочки.
На изъятом у Соболина пальто в области плеча были обнаружены следы крови одинаковой групповой принадлежности с кровью убитой. Сперма, обнаруженная во влагалище и на трусах потерпевшей, по заключению экспертизы, соответствовала по своим групповым свойствам сперме Соболина.
Правдивость показаний Соболина о времени и месте встречи его с девочкой подтверждалась и показаниями как свидетелей, видевших Соболина, так и свидетелей, видевших потерпевшую незадолго до происшествия, данными о маршруте движения потерпевшей и преступника.
За изнасилование и убийство Зильберфарб, изнасилование других школьниц и покушение на изнасилование женщины Соболин, полностью признавший себя виновным, Верховным Судом Удмуртской АССР был приговорен к смертной казни. Приговор приведен в исполнение.
Рассматривая дело по обвинению Соболина, суд допросил в качестве свидетелей уже осужденных к тому времени Ожегова и Стрежнева. Оба показали, что никакого отношения к факту убийства Зильберфарб не имели и ничего о нем не знали. Ожегов пояснил, что признавал себя виновным в этом преступлении под влиянием незаконных мер воздействия со стороны ряда работников уголовного розыска, а также из-за показаний Стрежнева на очной ставке. Стрежнев показал, что не соответствующие действительности показания об убийстве Зильберфарб и причастности к нему Ожегова дал под влиянием настойчивых уговоров со стороны работников милиции и в результате убеждения его в том, что ему, как несовершеннолетнему, за участие в обоих преступлениях будет назначено такое же, не очень суровое наказание, как и за каждое из них. Обстоятельства же, изложенные им в показаниях, ему стали известны из наводящих вопросов допрашивавших его работников милиции. Впоследствии, при производстве расследования прокуратурой, ему казалось неудобным отказаться от уже данных показаний, и он лишь частично изменял их.
Показания Ожегова о применении к нему незаконных методов допроса при проверке не подтвердились. С другой стороны, анализ его поведения, психологической характеристики, тактики защиты в ходе следствия позволяет сделать вывод, что ложное признание им своей вины в убийстве Зильберфарб преследовало цель впоследствии при рассмотрении дела в суде, отказаться от этого признания и одновременно от признания себя виновным в действительно совершенном им убийстве Вильдановой, поставив под сомнение на суде объективность следствия в целом и склонив Лихачева и Стрежнева к отказу от уличающих его в убийстве Вильдановой правдивых показаний. Именно такие попытки Ожегов делал еще в ходе следствия на очных ставках с этими несовершеннолетними. Лишь в результате исключения из его обвинения факта убийства Зильберфарб этот замысел не был осуществлен. За действительно совершенные им преступления, включая убийство Вильдановой, Ожегов был осужден Верховным судом Удмуртской АССР к исключительной мере наказания. Были осуждены ,по этому делу также Стрежнев и Лихачев.
Расследование описанных преступлений показало, что в результате увлечения версией о причастности Ожегова к убийству Зильберфарб не проверялись глубоко версии о причастности к убийству других лиц, в частности ранее судимых из числа работавших на стройке. В процессе расследования выяснилось, что Соболин был в поле зрения милиции, что вскоре после убийства его пригласили в милицию и взяли у него объяснение о местопребывании в день убийства Зильберфарб, а затем отпустили. Оставшись на свободе, Соболин совершил еще несколько тяжких преступлений.
Из опыта расследования дел об убийствах Вильдановой и Зильберфарб работники прокуратуры Удмуртской АССР извлекли необходимые выводы: приняты меры к повышению качества расследования уголовных дел, усилен прокурорский надзор за деятельностью органов дознания и следствия. Эти дела вновь подтвердили недопустимость переоценки признания обвиняемого в качестве доказательства.
Начальник следственного отдела Прокуратуры Удмуртской АССР советник юстиции Ю. М. Зархин
Примечание.
Верховный Суд Удмуртской АССР по делу Соболина вынес частное определение о незаконных методах расследования со стороны отдельных работников милиции. Проверка показала, что работники милиции допустили такие нарушения законности, как постановка наводящих вопросов, производство следственных действий в ночное время и без ведома следователя. К работникам милиции, допустившим эти нарушения, были приняты в порядке подчиненности соответствующие меры (прим. редколлегии).
