Имитация убийства супруги
15 июня 1962 г. дежурному Каховского районного отдела милиции сообщили по телефону из центральной усадьбы совхоза «Красный Перекоп», что недалеко от совхоза на асфальтированном шоссе автомашина сбила неизвестную женщину. Сообщение передали в прокуратуру Каховского района.
Следователь Тимчук сразу же выехал на место происшествия. Оно охранялось участковым уполномоченным и несколькими дружинниками из жителей совхоза. Последние рассказали, что в 5 час. утра 15 июня в центральную усадьбу совхоза приехал на легковой автомашине гр-н Туренков. Он сообщил работникам больницы совхоза и участковому уполномоченному, что недалеко от совхоза, у шоссе, лежит окровавленная женщина.
На место происшествия направились участковый уполномоченный, работники больницы и дружинники.
Сбитая женщина лежала в кювете. Рядом с ней валялась плетеная корзинка и несколько газет. Она была без сознания, но подавала признаки жизни. Ее немедленно отправили в больницу. Узнать женщину не смогли, так как ее лицо было изуродовано и залито кровью, смешанной с пылью.
На дороге, метрах в 15-ти от потерпевшей, стояла грузовая автомашина. Тут же находился ее водитель — Якименко. Он объяснил, что, проезжая по шоссе, увидел лежащую женщину и остановил машину.
Сразу после этого подъехал работник милиции и остальные лица.
Участковый уполномоченный, осмотрев машину и убедившись, что на ней нет следов, имеющих отношение к преступлению, составил об этом протокол и разрешил Якименко уехать.
Дружинники рассказали следователю, что пока участковый уполномоченный ездил в совхоз, чтобы сообщить о случившемся в районный отдел милиции и в прокуратуру, к месту происшествия приехал на велосипеде тракторист шестого отделения совхоза Гончаров. Расспросив дружинников о происшедшем и увидев лежавшую в кювете корзинку, Гончаров сказал, что эту корзинку вчера вечером его жена взяла у соседей и ушла с ней на рассвете из дома с тем, чтобы на попутной автомашине уехать в Каховку.
По словам дружинников, Гончаров схватил корзинку, газеты и уехал на велосипеде в больницу, чтобы выяснить, не его ли жена была сбита автомашиной. Только позже выяснится, что поведение Гончарова было совсем неискренне, и он, используя велосипед будто трюковые самокаты, гонял на нем туда-сюда, намеренно вводя следователя в заблуждение.
Следователь начал осмотр места происшествия, расположенного в 500 м от южной окраины центральной усадьбы совхоза. К асфальтированному шоссе в этом месте подходила наезженная грунтовая дорога, ведущая к шестому отделению совхоза. До него было 2 км.
Осмотрев участок обочины и кювета, где лежала пострадавшая, следователь обнаружил на земле в нескольких местах бурые пятна небольших размеров. Отсюда изъяли образцы грунта.
Следов торможения автотранспорта на прилегающем участке шоссе обнаружить не удалось. Грунт на обочинах дороги нарушен не был.
Обстановка на месте происшествия, сведения, сообщенные опрошенными лицами, давали основание предполагать, что проезжавшая с большой скоростью автомашина сбила женщину и отбросила ее в кювет. Судя по отсутствию следов торможения, водитель, очевидно, даже не пытался остановить автомашину.
К концу осмотра на место происшествия приехал на велосипеде Гончаров. Он сказал, что пострадавшей является его жена — Гончарова Екатерина Александровна. Она «искалечена автомашиной и положение ее очень серьезное».
На руле велосипеда Гончарова висела плетеная корзинка с газетами. Следователь изъял корзинку. На ее ручке и верхнем ободке были обнаружены бурые пятна, похожие на кровь. Следователь спросил Гончарова, зачем он забрал с места происшествия корзину. Тот, замявшись, ответил, что корзинка принадлежит соседям, и он боялся, что она может пропасть.
Когда следователь задал Гончарову еще несколько вопросов о целях поездки жены в Каховку, он возмущенно закричал: «Как она попала сюда — не имеет значения! Нужно не тянуть время, а немедленно искать виновника — шофера!»
Для того чтобы дать работникам милиции более конкретное задание по розыску автомашины, сбившей Гончарову, следователь решил прежде всего поехать в больницу. Нужно было выяснить характер и места расположения телесных повреждений. Возможно, на теле потерпевшей и ее одежде имелись какие-либо следы (краска, отпечаток протектора и т. п.), которые могли помочь в розыске автомашины.
У врачей больницы следователь выяснил, что у Гончаровой имеются обширные повреждения прямоугольной формы в левых — височной и скуловой области головы. Каких-либо ссадин, царапин и следов волочения на ее теле не оказалось. Характер повреждений не исключал, что Гончарова могла быть сбита выступающей частью грузовой автомашины.
Следователь осмотрел одежду пострадавшей. Оказалось, что она цела и каких-либо следов автомашины на ней нет. Обращало на себя внимание отсутствие чувяка с левой ноги. На месте происшествия его не нашли. Одежда, особенно ее верхняя часть, была вся пропитана кровью. Невольно подумалось, что при таком обильном кровотечении на месте происшествия тоже должны были бы быть обширные следы крови. Однако их не оказалось.
Отсутствие на теле пострадавшей ссадин и царапин, а также каких-либо повреждений на одежде, характерных для автотранспортного происшествия, заставило усомниться в правильности первоначально выдвинутой версии. Возникла мысль, что в данном случае имела место инсценировка автодорожного происшествия. Причем целью преступления не могло быть ограбление, так как деньги и часы, имевшиеся у потерпевшей, находились при ней.
Но отбрасывать версию о том, что Гончарову сбила автомашина, было еще рано. Поскольку на месте происшествия не оказалось следов торможения автомашины, обильных следов крови, не исключалось, что Гончарову сбили где-то в другом месте, а затем тело перевезли.
Когда следователь собирался уходить из больницы, появился Гончаров. Увидев следователя, он снова начал кричать: «Что вы тянете! Ищите преступника. За это время я бы сам этого шофера нашел и задушил своими руками!» Настойчивые упоминания Гончаровым шофера, его неискреннее возбуждение показались подозрительными.
Следователь решил вернуться на место происшествия и осмотреть прилегающую к нему местность. Он привлек к осмотру дружинников, каждому из которых он отвел определенные участки территории.
Участникам осмотра разъяснили, что может быть найден чувяк «с левой ноги потерпевшей. Вскоре к месту осмотра снова приехал Гончаров. Узнав о разыскиваемом чувяке, он забеспокоился и стал торопиться домой. Нам он объяснил, что ему нужно отправить детей в ясли.
Учитывая подозрительное поведение Гончарова, следователь послал вместе с ним участкового уполномоченного под тем предлогом, что нужно было раздобыть стеклянную посуду для изъятия с места происшествия образцов грунта, пропитанного пятнами бурого цвета.
Хотя чувяка мы и не нашли, осмотр территории, прилегающей к месту происшествия, дал ценные результаты. На дороге, ведущей от шестого отделения совхоза к асфальтированному шоссе, в 280 м от места обнаружения Гончаровой, были найдены следы красно-бурой жидкости в форме капель. Они имели несколько вытянутую в сторону шоссе форму. Следы тянулись на протяжении 900 м с интервалами от 2 до 3,5 м и обрывались в 800 м от северной окраины шестого отделения совхоза.
Расположение и форма следов указывали, что они оставлены при движении из отделения совхоза к автотрассе. Образцы грунта в местах нахождения следов были изъяты.
Вскоре вернулись Гончаров и участковый уполномоченный. Последний сообщил следователю, что детей Гончарова в доме не было, так как их еще утром отнесли в ясли.
Обнаружение на дороге, ведущей в шестое отделение совхоза, где жили Гончаровы, следов, похожих на кровь, отсутствие на месте происшествия одного чувяка с ноги потерпевшей, странное поведение Гончарова давали основание подозревать его в причастности к совершенному преступлению.
В квартире и дворовых постройках Гончарова произвели обыск. В шкафу среди чистой одежды обнаружили одеяло с мокрыми пятнами красного цвета. Лежащие на кровати матрац, подушка и плащ тоже были покрыты влажными пятнами красного цвета, похожими на замытую кровь. На вопрос о происхождении этих пятен Гончаров ответил, что, по-видимому, они связаны с временным нездоровьем его жены.
Продолжая обыск, в подвале, расположенном в кухне под полом, нашли слесарный молоток. Его ударная часть прямоугольной формы была покрыта красно-бурыми пятнами. Такие же пятна имелись и на деревянной ручке молотка.
В сарае, под грудой старых вещей, был обнаружен старый мешок с мокрыми пятнами красного цвета, напоминающими кровь. Внутри мешка оказались чувяк с левой ноги, простыня, мужская куртка, женская кофточка — все обильно пропитанное жидкостью красного цвета. В куртке находилась скомканная тряпка, с которой еще капала жидкость, похожая на кровь. К тряпке прилипли мелкие косточки.
Здесь же в сарае стоял велосипед. На ободках его колес и инструментальной сумке имелись бурые пятна.
Все вещи и предметы с пятнами, похожими на кровь, были изъяты, а Гончаров задержан по подозрению в убийстве своей жены.
Следователь осмотрел одежду Гончарова. На брюках имелись влажные пятна бурого цвета, на лацканах и на плечах пиджака мелкие точечные брызги. Подробно зафиксировав результаты осмотра в протоколе, следователь изъял одежду Гончарова, а также обрезал кончики ногтей с рук Гончарова и изъял из-под ногтей грязь.
На теле Гончарова повреждений не оказалось, но на левой стопе было обнаружено небольшое пятно бурой жидкости. Его изъяли на марлю.
Все вещественные доказательства с пятнами, похожими на кровь, направили на судебно-медицинскую экспертизу.
В тот же день пострадавшая Гончарова самолетом санитарной авиации была доставлена в областную больницу. Несмотря на все усилия врачей, она, не приходя в сознание, вскоре скончалась.
Судебно-медицинская экспертиза установила, что смерть Гончаровой наступила от сильных повреждений в левой височной и скуловой областях головы. Как отметил судебно-медицинский эксперт, эти повреждения были нанесены с большой силой, возможно, слесарным молотком, который изъяли при обыске в доме Гончарова.
Допрос Гончарова проходил с участием прокурора района. Гончаров пытался отрицать свою причастность к убийству жены и утверждал, что ее сбила автомашина. Но, убедившись в несостоятельности этих объяснений, он вынужден был признаться в убийстве жены и показал следующее.
В ночь с 14 на 15 июня, придя домой, он увидел лежавшую в кровати жену и сидящего рядом с ней неизвестного мужчину, который при его появлении сразу убежал. Охваченный чувством ревности, Гончаров нанес жене несколько ударов молотком по голове, от чего она потеряла сознание.
Испугавшись, что жена умрет, Гончаров посадил ее на велосипед и на рассвете повез в больницу центральной усадьбой совхоза. В пути он подумал, что его могут заметить встречные, поэтому оставил тело жены на автотрассе, где ее вскоре и нашли.
Эти объяснения Гончарова были мало правдоподобны. И все же их следовало проверить, так как установление мотивов убийства являлось решающим для правильной квалификации действий Гончарова.
Для выяснения взаимоотношений в семье Гончаровых допросили многих свидетелей. Выяснилось, что Гончаров, находясь с 1957 года в зарегистрированном браке с Гончаровой, имевшей от него двух малолетних детей, систематически избивал ее, угрожал убийством, неоднократно уходил от семьи к другим женщинам. В апреле 1961 года он оставил Гончарову с детьми в Горловке, а сам уехал с сожительницей Моложон в Каховский район. С января 1962 года они жили в совхозе «Красный Перекоп»,
В июне 1961 года Гончаров перестал платить алименты на содержание детей, в результате чего образовалась большая задолженность. Позже из-за того, что из зарплаты Гончарова стали удерживать алименты в размере 50%, между ним и Моложон начались частые ссоры. Моложон заявила, что уйдет от него.
В феврале 1962 года Гончаров написал письмо жене с предложением приехать к нему. Он сообщил ей, что с Моложон якобы порвал. О своем приезде он просил жену заблаговременно его известить. Но Гончарова с детьми приехала без предупреждения и убедилась, что Гончаров по-прежнему жил вместе с Моложон. В день ее приезда Моложон ушла от Гончарова.
Семья Гончаровых, казалось, восстановилась. Но вскоре выяснилось, что Гончаров продолжал тайно встречаться и сожительствовать с Моложон. Они писали друг другу записки, в которых назначали место и время встречи.
Следователь произвел обыск в квартире Моложон и повторный обыск в доме Гончарова с целью обнаружения их переписки.
В квартире Гончарова в патефоне нашли записку. Автор ее советовал Гончарову для осуществления задуманного (что именно было задумано, в записке не называлось) переехать в другое отделение совхоза, так как это отвело бы подозрения от автора записки.
Почерковедческая экспертиза установила, что записка написана Моложон.
Во время того же обыска в квартире Гончарова среди старых писем нашли часть ученической тетради.
На первом ее листе имелись вдавленные следы карандаша. Следователь внимательно осмотрел эту страницу. Ему удалось прочесть отдельные слова и выражения, по которым можно было полагать, что письмо адресовано Моложон.
Криминалистическая экспертиза восстановила по вдавленным следам текст письма и установила его автора. Письмо писал Гончаров. Он сообщал, что нужно немного подождать, так как на этой неделе все должно решиться.
Используя результаты этих экспертиз, следователе вторично допросил Моложон. Убедившись, что у следователя имеются доказательства, свидетельствующие о ее причастности к убийству Гончаровой, Моложон рассказала о тайных встречах и сожительстве с Гончаровым и о том, что знала о его намерении убить жену. Чтобы отвести от себя подозрение, она писала в записке Гончарову, что для осуществления убийства ему лучше переехать >в другое отделение совхоза. Моложон рассказала, где они с Гончаровым прятали записки, и вызвалась показать это место, что и сделала в присутствии понятых.
Следователь провел это следственное действие только с Моложон и оформил его протоколом следственного эксперимента. С целью проверки показаний Моложон о способе передачи записок Гончарову следовало в соответствии со ст. 194 УПК УССР нровести воспроизведение обстановки и обстоятельств события. Причем целесообразно было провести это действие как с Моложон, так и с Гончаровым. Если бы каждый из них порознь указал одно и то же место, где они оставляли друг другу записки, это объективно подтвердило бы правильность показаний, данных Моложон (прим. редакции).
На очной ставке с Гончаровым Моложон подтвердила свои показания.
Все допрошенные свидетели характеризовали Гончарову как скромную женщину, заботливую мать и жену. Соседи Гончаровых видели, как поздно вечером 14 июня, накануне убийства, супруги Гончаровы вместе возвращались домой. Никакого постороннего мужчины в этот вечер никто не видел.
Собранные доказательства опровергали показания Гончарова о совершении убийства из ревности.
Судебно-медицинская экспертиза установила, что на вещественных доказательствах, изъятых при обыске в доме Гончаровых, на его одежде, в кусочках грязи, изъятой из-под ногтей, в пятне, снятом на марлю с его левой ноги, а также в образцах грунта, изъятых с места обнаружения тела Гончаровой и с дороги, идущей от шестого отделения совхоза к автотрассе, обнаружена кровь человека, совпадающая по группе с кровью Гончаровой. По заключению товароведческой экспертизы чувяк с левой ноги, найденный в сарае Гончарова вместе с окровавленными вещами, мог составлять одну пару с чувяком, надетым на правую ногу Гончаровой.
Под давлением собранных улик Гончаров вынужден был признаться, что убил жену с целью избавиться от нее. Задумал это он давно. Когда 14 июня его жена собралась поехать в Каховку за цыплятами, он решил воспользоваться этим случаем. Ночью он несколько раз ударил спящую жену молотком по голове. Потом одел ее, замотал голову простыней и какими-то другими попавшимися под руку вещами, натянул сверху мешок и на велосипеде отвез тело жены на шоссе. Из дому он взял с собой плетеную корзинку, с которой жена собиралась ехать в Каховку. У дороги Гончаров снял с головы жены намотанные вещи, сложил их в мешок и забрал с собой. Около жены бросил корзинку, разбросал газеты. Так, по его мнению, все должно было выглядеть, если бы жену действительно сбила машина.
Вернувшись ночью домой, он стал уничтожать следы преступления. Найдя дома слетевший с левой ноги жены чувяк, он вместе с другими окровавленными вещами спрятал его в сарае. Молоток бросил в подвал. Наспех замыл пятна крови, намереваясь позже сделать это более тщательно. Рано утром 15 июня Гончаров поехал к месту, где оставил жену. Там уже собрались люди. В разговорах Гончаров старался поддерживать сложившееся мнение, что жену сбила автомашина.
Таким образом, было установлено, что Гончаров убил свою жену с целью избавиться от обязательств по отношению к семье. Чтобы скрыть следы совершенного преступления, он отвез тело жены на шоссе и инсценировал автодорожное происшествие.
Успешному раскрытию преступления способствовал правильный анализ следователем результатов осмотра места происшествия.
К уголовной ответственности, кроме Гончарова, была привлечена и Моложон.
Выездная сессия Херсонского областного суда приговорила Гончарова к высшей мере наказания — расстрелу, а Моложон — к 8 годам лишения свободы.
Приговор приведен в исполнение.
Следователи прокуратуры Каховского района Херсонской области юрист 1-го класса И. В. Рудницкий и юрист 3-го класса А. И. Тимчук.
