Финал юзовской трагедии 1891 г.

Дата публикации или обновления 05.06.2022
  • К оглавлению: Рождение великана. Страницы летописи жизни и борьбы рабочих Донбасса
  • Летопись Донбасса

  • Многие, предвидя неизбежные репрессии властей, покидают Юзовку и соседние шахты.

    И только тогда, когда волнения в основном уже прекратились, вечером 3 августа в Юзовку прибыл екатеринославский вице-губернатор с 2 батальонами пехоты, а на следующий день подошли еще 3 сотни донских казаков. Эти воинские подразделения были размещены в Юзовке и по всей округе для предупреждения новых выступлений. Основания для такой меры были, поскольку известия о юзовских волнениях и кровавой расправе с рабочими очень быстро распространились и вызвали сильное возмущение на многих промышленных предприятиях повсему Югу. Как отмечал 5 августа 1892 г. в своей докладной записке Александру III министр внутренних дел Дурново, «события в Юзовке имели последствием прекращение работ на многих соседних рудниках и брожение среди рабочих не только в Донецком каменноугольном районе, но и в городах: Луганске, Мариуполе и Екатеринославе, вследствие чего губернатор сделал распоряжение о посылке военных команд в местности, вызывающие наиболее опасений».

    С прибытием в Юзовку войск начались повальные аресты, которые, как вынужден был позднее признать прокурорский надзор, производились «с крайней поспешностью и часто без всяких оснований». Всего было арестовано около 500 человек, из которых позднее привлечено к судебной ответственности лишь 108. Все они содержались до конца следствия в ужасных условиях: «...в удушливых, грязных, тесных сараях, конюшнях, погребах, откуда были изъяты холерные»,— сообщалось в одной из телеграмм в Министерство юстиции. Страшная жара, отсутствие воды, холерные заболевания еще больше увеличили число жертв среди заключенных. Следует отметить, что большинство из арестованных рабочих держались во время следствия стойко, отказывались от каких-либо показаний и по свидетельству екатеринославского губернатора Шлиппе «не выражали ни малейшего раскаяния». Екатеринославский губернатор пожаловал в Юзовку 8 августа, в самый разгар следствия. У него была весьма «ответственная» миссия. На одном из докладов министра внутренних дел Дурново о положении дел в Юзовке царь наложил резолюцию: «Телесное наказание— единственное средство покончить с этим брожением». Тотчас же в Екатеринослав полетела телеграмма Дурново, предлагавшая губернатору «зачинщиков и участников беспорядков тут же на месте подвергать серьезному телесному наказанию, независимо от ответственности по суду». Поэтому сразу же после своего прибытия в Юзовку Шлиппе распорядился выпороть всех арестованных, Ретивого губернатора едва удалось уговорить ограничиться наказанием лишь части заключенных, освободив от этого больных, стариков и женщин. Всего «серьезному телесному наказанию» были подвергнуты 190 человек, 176 мужчин и 14 женщин, из которых в дальнейшем только в отношении 42 была установлена какая-либо степень вины, и они были привлечены к уголовной ответственности.

    Следствие по делу о юзовских волнениях продолжалось еще около двух месяцев. И все это время в Юзовке с еще большей силой свирепствует холера, довершая злодеяния царских опричников. Как отмечается в летописи Преображенской церкви, ежедневно от эпидемии умирало 10—20 человек. Всего до конца 1892 г. от холеры погибло свыше 300 человек. Среди умерших было немало активных участников августовского выступления, в частности, Алексей Мосин. Остальные предстали в ноябре перед военно-окружным судом в Мариуполе, который после двухнедельного разбирательства приговорил 4 декабря 1892 г. 4 рабочих, обвиненных в подстрекательстве и. руководстве волнениями, — Николая Михайлова, Андриана Корнеева, Тихона Матвеева и Прохора Шпигунова, — к смертной казни, замененной затем пожизненной каторгой. 8 человек были приговорены к 15 годам каторжных работ, 29 — к 3 годам тюремного заключения, 24 — к кратковременному аресту, 27 были по суду оправданы. Таков был финал юзовской трагедии, оставившей глубокий след в сознании донецких рабочих.

    Дикая расправа с юзовскими рабочими, наглядно продемонстрировавшая бесправие и беззащитность населения страны от крепостнического по сути произвола царских чиновников, потрясла передовую русскую общественность. «Убьют, повесят, засекут женщин, стариков невинных, как у нас в России недавно на Юзовском заводе», — гневно писал в этой связи великий русский писатель Л. Н. Толстой. Юзовские события, как и первомайские демонстрации того же 1892 г. в Лодзи, примечательны еще и тем, что впервые в истории российского рабочего движения, за 9 лет до знаменитой Обуховской обороны, ознаменовались открытыми столкновениями, ожесточенными схватками пролетариата с правительственными войсками.

    Спасаясь от жестоких репрессий и в знак протеста против бесчеловечной расправы, многие рабочие Юзовского района в августе-сентябре 1892 г. бросают работу и уезжают на родину или в другие промышленные центры. На многих шахтах нехватка рабочих составляла осенью 1892 г. 50—60% и более, почти на 2/3 сокращается добыча угля. Спекулируя создавшимися в эти месяцы некоторыми затруднениями в снабжении углем железных дорог и промышленных предприятий, объятые паникой донецкие горнопромышленники на двух совещаниях, состоявшихся в Юзовке 8 августа и 16 октября с участием екатеринославского губернатора, а также на очередном XVII съезде горнопромышленников Юга России в ноябре 1892 г. потребовали от правительства и губернских властей чрезвычайных мер по охране их собственности вплоть до объявления Екатеринославской губернии в состоянии усиленной охраны, размещения на шахтах и заводах новых воинских частей, усиления полицейского надзора и т. п.

    Волнения в Юзовке они объявили тщательно подготовленными и заранее организованными подстрекателями, стремясь таким образом уйти от обсуждения действительных причин этого выступления. Как должен был в связи с этим «тонким» ходом отметить производивший следствие товарищ прокурор Харьковской судебной палаты Родзянко, «едва ли гг. горнопромышленники были искренни в своих суждениях, мне кажется, что в выдвинутой ими «организации» и в «неизвестных подстрекателях» они усматривали якорь спасения на случай возбуждения пугавшего их вопроса — об эксплуатации рабочих».

    На совещании 16 октября Шлиппе объявил горнопромышленникам, что правительство согласно разместить войска в Донбассе при условии постройки за счет заводчиков и шахтовладельцев казарм и других необходимых помещений, на что немедленно последовало согласие. Что же касается попытки губернатора провести обсуждение вопроса об улучшении бытовых условий шахтеров, то горнопромышленники постарались переложить всю ответственность на кабатчиков и лавочников, спаивавших рабочих, и предложили «радикальную» меру — запретить устройство кабаков и других питейных заведений на расстоянии ближе 2 верст от промышленных предприятий, — не поддержанную, кстати, финансовым ведомством. Таким образом, деловое сотрудничество между властями и промышленниками опять-таки свелось к разработке новых мер борьбы с рабочим движением. Что же касается положения рабочих, то оно нисколько не изменилось, оставаясь по-прежнему таким же тяжелым, чреватым новыми выступлениями.

    И они происходят, хотя постоянное вмешательство полиции и войск, несомненно, накладывало свой отпечаток: выступления 1893 -1895 гг. были редкими, локальными и непродолжительными по времени — все они подавлялись вооруженной силой.

    Далее: Выступления рабочих в Донбассе в период 1893-1895 гг.

    В начало



    Как вылечить псориаз, витилиго, нейродермит, экзему, остановить выпадение волос